Пир среди змей
Яркая вспышка света, подобная стремительному полету стрелы, озарила темнеющий небосвод, окутанный грозовыми тучами. Молния распростерлась на мгновение в пучине небес. Яркие хвосты ее, казалось, вот-вот коснутся багровой черепицы, блестевшей от стоявшей в воздухе влаги и покрывшейся преддождевой испариной. Улицы на миг замерли. Жители столицы, казалось, затаили дыхание. То там, то здесь, люди поднимали головы к небесам в ожидании небесного рокота. Тишину, окутавшую переулки города, вскоре разразила дробь дождевых капель, что в одночасье бурей обрушилась на Столицу. Последние оставшиеся на улицах горожане попрятались в своих домах, среди множества стен пронесся стук – в домах запирали оконные ставни. По вымощенной дороге, мимо закрывшихся лавок и запертых хозяевами хижин проезжала карета. Цоканье копыт тонуло среди грохота, с которым капли дождя падали на крыши домов и стекали по водостокам прямиком под колеса кареты, размывая многовековые камни.
Перед запряженными черными лошадьми ехали двое всадников, и еще двое позади – охрана, которую мог позволить себе только высокопоставленный человек. Солдаты, облаченные в черные, сверкавшие бликами молний, доспехи, не показывали никому своих лиц – они были спрятаны за забралами шлемов. Четыре человека обычно сопровождали карету помещика, восемь – Царя.
Неспешно, процессия двигалась по улицам в направлении к замку, стоявшему высоко на горе. На всех картах его подписывали одинаково – Обитель Власти. Золотой Замок, в котором жил Царь вместе с прислугой и столичными дворянами, и где до него обитала целая династия испокон веков, от самого создания Меридиана, 240 лет назад. Именно там находился самый центр. Не единожды осаждаемое, неистово бьющееся сердце страны с окутанной темной вуалью прошлым, где самой главной ценностью вместо золота и металлов являлась магическая энергия. Но об этом позднее.
Окна в карете занавесили черной тканью, на которой словно готовилась взлететь огненная жар-птица, вышитая искусными руками служанок – герб и символ ныне осевшего во владениях западных земель помещика. Или, точнее сказать, помещицы. Уже пятнадцать лет как Жар-птица служила символом власти княжества, сменив собой изображение Белой волчицы. Словно тень, кортеж двигался прямиком к гостеприимно распахнутым вратам. Однако, на том и кончилось дружелюбие Столицы.
Когда кони миновали ворота, цоканье начало стихать по мере того, как процессия приближалась к массивным закрытым дверям, ведущим в замок. С каждым поворотом колеса в воздухе все сильнее чувствовалась невидимая глазу тяжесть, а сам воздух словно становился осязаемым, плотным, и каменел. Прибывших уже ожидала охрана. Двое солдат, облаченных в золотые доспехи, не двигаясь поджидали гостей, словно надзиратели.
Рухнувший на столицу ливень потушил факелы, расположенные по обе стороны у врат и главного входа. И потому, единственным источником света служили лишь вспышки молний, на мгновение озарявшие улицы и главный двор Обители Власти. Солдаты не вздрагивали и не вскрикивали, когда небеса вновь разверзались и пронизывались светящимися изломанными линиями. Крепкими руками, они держали острые копья, готовые в любой момент проломить броню противника, если таковой пожелает заявиться на главное торжество Меридиана. Их золотые доспехи сверкали во тьме, а перья на шлемах заметно взмокли и осунулись под грузом дождевых капель. На их лицах выражалось абсолютное безразличие, если не сказать пренебрежение к происходящему.
– Княгиня Елена, помещица Запада, – объявил глашатай, как только спешился со своего коня и подошел к карете, хлюпая металлом своего обмундирования по лужам. Он резко провел по поверхности своего чёрного доспеха пальцами, стряхивая осадки вниз, словно те были назойливыми червями, облепившими его обмундирование. – Прибыла по случаю инаугурации нового царя Меридиана, Эгрона.
