– Большинство пекарей выбрали традиционное тесто для бисквита из яиц, муки и прочего дерьма, – сказала Лорен, стараясь или, вернее, не стараясь помочь. – А вот незамужняя милфа Розалина…
Розалина подняла голову от кухонного комбайна, возможности которого по измельчению сырой свеклы сильно переоценила.
– На Би-би-си не станут описывать меня как «незамужнюю милфу».
– Может, и нет, – Лорен возмущенно захлопала ресницами, – но так воспринимаю тебя я.
– А что, – спросила Розалина, смеясь, – скажет на это твоя жена?
– Эллисон тоже считает тебя милфой.
– Знаешь, хоть ты и лесбиянка, это все равно объективизация.
– Вообще-то, я хотела тебя поддержать.
– Тогда знай, что это у тебя не получилось. – Розалина схватила деревянную ложку и попыталась выскрести прилипшую сиреневую массу из насадки для крупной терки. – И, кроме того, готова поспорить, что Эллисон никогда в жизни не говорила слово «милфа».
– Ну, идеальных людей не бывает. – Придвинув табурет ближе к стойке, Лорен окунула палец в расплавленный шоколад, который Розалина поставила остывать. – Слушай, а зачем ты добавляешь свеклу в торт, который и без того уже хорош?
– Это свекольный торт. Без свеклы свекольного торта не получится.
– Большинство пекарей, – Лорен снова заговорила комментаторским тоном, – выбрали блюдо, которое нормальный человек захочет съесть. Однако кухонная искусительница Розалина решила добавить свеклу без всякой на то гребаной причины.
Лорен вела себя как Лорен. И обычно Розалину это устраивало. Но именно сейчас это было последнее, что ей нужно.
– На это есть гребаная причина. Я хочу выделиться, а не отправиться домой из-за того, что торт у меня самый обычный.
– На первой неделе за стандартность домой не отправляют, – весело ответила Лорен. – За такое можно вылететь не раньше четвертой недели.
Розалина соединяла ингредиенты с таким остервенением, что была уверена, что выбила весь воздух из яичных белков.
– Я не хочу дойти до четвертой недели. Я хочу выиграть. И я должна победить, иначе проведу остаток жизни на дерьмовой работе с минимальной зарплатой, пытаясь содержать дочку, пока мои родители грустно качают головами и вынуждают занимать у них деньги.
– Я… понимаю, к чему ты клонишь. – Это было все сочувствие, на которое Лорен способна. – Но, честно говоря, участие в реалити-шоу напоминает прыжок в последний вагон уходящего поезда.
– Так-то да, – признала Розалина. – Но я уже все продумала. При лучшем раскладе я выиграю, верну родителям деньги с призовых и получу работу чуть лучше нынешней. В худшем случае меня отсеют, и что я потеряю?