Анастасия Ворончихина
(@fairy_petelka)
ЦВЕТАНА И РАДОМИР
Вечерело. Солнце зацепилось краем за гору, собираясь на боковую. Дед Диян шёл медленно по высокому берегу, где внизу шумела небольшая речка. Седовласая голова, спутанная, низко спускающаяся до самого живота борода, подслеповатые глаза, едва видящие силуэты. Шёл дед, опираясь на скрюченную палку, и натолкнулся на девушку в чудном венке из трав на голове. Сидела она в молчании на берегу и с тревогой поглядывала на воду.
– Никак вечёрку встречаешь в одиночестве? Чего пригорюнилась? – тёплая старческая рука деда Дияна слегка коснулась пальцев Ярославы. – Да ты замёрзла никак? Это в этакий зной, какой давеча был.
– Не по себе мне что-то, дедушка. Смотри, как нашу спокойную речку волны тревожат. К чему бы?
– Ох, девонька. Так всегда перед Купальской ночью бывает. Это Радомир и Цветана играми любовными забавляются. Да неужто неизвестно тебе предание о любви их запретной?
– Не слышала. Расскажи, дед Диян.
– Ну что ж. Слушай!
Жили недалеко отсюда Радомир и Цветана. Тянуло их друг к другу невозможной силой. Но не суждено им было быть вместе – Цветана женой брата Радомира была. Потому дозволяли себе влюблённые лишь взгляды редкие да прикосновения тайные, больше ничего лишнего, а суды и перетолки вокруг них всё равно были.
Однажды ревность и злоба взяла верх над Цветаниным мужем. Пошёл брат на брата, и убил Радослав Радомира. Увидала Цветана любимого мёртвым, припала к его груди, залилась слезами горючими. Не могла успокоить сердце своё встревоженное. Оторвать её от тела с трудом смогли. А когда успокоилась девица, ушла в леса, поля. Никому на глаза не попадалась.
Не знамо сколько времени с того дня прошло.
Однажды, а дело перед самой ночью на Ивана Купала было, увидали её, одинокую, в лесу. Собирала она травы целебные да цветы душистые. В самую ночь, когда разгорелся костёр пламенный, когда крик да веселье молодецкие взмыли над небом тёмно-лазоревым, да вода в тихой реченьке поднялась волной радостной, сплела Цветана венок из двенадцати трав да взглянула в самую средь него.
Отлетела вдруг от костра искорка маленькая и брызнула из речушки капелька. Столкнулись они в воздухе и скользнули, слившись воедино, промеж трав, туго сплетённых меж собой. Всполохнули чертополох да папоротник краешком, опалились. И увидела Цветана в самом центре венка, который в руках держала, две страстные души – свою да любимого. Радомир огнём предстал. Она – водою.
Две клокочущие стихии, неслучайно встреченные в круге, начали игру любовную. Одна – огненная – пылала и манила теплом. Другая – водная – стремилась обнять потоком. Тянула их друг к другу сила неведомая. И образовывали они, в воздух вздымая, узоры, пылающие из огня и воды. Он то обжигал её, то несмело гладил рукой. А она, накрывая волной, укутывала их огонёк любовью. Едва касаясь друг друга, трепетали они чувствами, которые в жизни им запретными были. Но и сейчас опасен был их союз – могли в любую секунду уничтожить друг друга.
Порой огонь близко подходил к воде. Но она сдерживала напор, нежно лаская ручьями. Он горел любовью, а она, становясь большой волной, захлёбывалась счастьем. И вдруг огонь слишком близко подошёл к воде, так разжёг себя страстью пламенной, что набросился на её потоки. Природой суждено было соорудить ей водную стену, и не смог огонь преодолеть эту преграду: потух, догорая последней искоркой. А вода, увидев это, взлетела каплей вверх и обратилась волной – заклокотала в речушке, прежде бывшей спокойной. Зашумела водная стихия, билась о стены берегов, хотела затопить слезами всё вокруг. Но не удалось ей взмыть выше высокого берега и она, обессилевшая, успокоилась. Стала темна и тиха.
