Тьма отражалась во тьме, темные дома мерцали в темной воде, и очарованная колдовским мраком Джейн, леди Чедуик, брела по древним узким тротуарам, вслушиваясь в шепот воды у самых ее ног. Прекраснее дневной Венеции была только Венеция ночная. С приходом ночи этот город превращался в громадную ловушку для времени, на его улицах эпохи и столетия смешивались, переплетались, начинали жить собственной невероятной жизнью. Шаг – и оказываешься в совершенно пустом переулке, зажатом между глухими стенами домов, лишь прильнувшие к стеклу маленькой лавчонки карнавальные маски мрачно следят за тобой прорезями глаз да на кирпичной стене танцуют отблески света. Одинокий фонарь поскрипывает в вышине и сладкий ужас заползает в сердце. Невольно начинаешь озираться, торопиться… Шаг – и проулок выводит на залитую ярким светом улицу: к музыке, смеху, толпам туристов и звенящим радостью ресторанчикам. За сияющими витринами магазинчиков с обыденной небрежностью выставлены старинные мечи, роскошные туалеты, пестрящие золотом и кружевами, стеклянные вазы изысканной работы. Под горбатым мостиком скользит вытянутое тело гондолы, а с Канале Гранде доносятся переливы «Санта Лючии».
Странный город: не на воде, но и не на суше, не живой, но и не мертвый, прекрасный настолько, что такого просто не может быть, однако же есть. Лукавый город, успешно обманывающий каждого, кто пытается его разгадать. Город, где грязноватые каналы должны были бы пахнуть затхлостью, а вместо этого издавали бодрящий йодистый запах моря, где мужчины с великолепными голосами становились не оперными певцами, а лодочниками, где все карты и планы бесполезны, а единственный способ попасть в нужное место – брести наугад, пока оно само не найдет тебя. Город настолько исполненный загадок, что казалось, даже рыбина в витрине ресторанчика могла бы поведать страшную тайну, но не успела – зажарили.
Ну вот, так всегда! Любимый «морской» ресторанчик усмехался Джейн из-за угла. В который раз уже она пыталась запомнить дорогу к нему и все бесполезно! Правда, ресторанчик никогда не обманывал, стоило лишь пожелать попасть в него, и он появлялся, будто прибегал на зов. Затянутый во фрак помесь швейцара и зазывалы делал приглашающие жесты. Мог и не стараться, она все равно шла именно сюда.
Джейн шагнула в распахнутую перед ней дверь и остановилась на пороге полутемного зала. Мимо столиков к ней уже летел метрдотель, и физиономия его излучала незамутненную радость ребенка, к которому приехала любимая бабушка и привезла мешок подарков.
– Миледи, какое счастье, миледи! Вы снова соблаговолили посетить наше скромное заведение! Я просто в восторге, наш персонал в восторге, а уж в каком восторге будет шеф-повар! Он всегда повторяет, что вы его любимейшая клиентка!
– Вы так любезны, Джованни, – Джейн благосклонно кивнула, – я тоже рада снова быть здесь, у вас.
– Как здоровье милорда? – заботливо поинтересовался метр.
«Черт его знает, как его здоровье, и кому это вообще интересно?» – подумала Джейн и тут же словно со стороны услыхала как ее язык произносит стандартное:
– Благодарю вас, прекрасно! Но где же вы меня посадите на сей раз, друг мой? – перешла она к делу.
Круглое лицо Джованни наполнилось чистейшим страданием – ребенку сказали, что бабушкины подарки предназначены соседскому мальчишке.
– О, миледи, я в отчаянии! – темпераментно возопил он, – Я не переживу сегодняшнего дня! Но я должен сознаться, увы, у нас здесь японские туристы, и у меня нет, нет, нет отдельного столика для миледи!
Джейн вгляделась в полумрак зала. Действительно, за столиками деловито расселись японцы. Япония – такой маленький остров, откуда же берется такое невероятное количество японских туристов? Может, их выращивают специально? В пробирках? По Венеции бродит столько жителей Страны Восходящего Солнца… что если не знать, как выглядят итальянцы, то можно подумать, что они маленькие, желтенькие и узкоглазые.
