Так уж вышло -
не крестись -
Когти золотом ковать,
Был котенок - станет
рысь,
Мягко стелет, жестко
спать!
«Оборотень» Наталья О, Шей
(Хелависа)
6 июля 1943 г. СССР
Граница Белгородской и Курской
областей
"Огненная Курская дуга"
Надвигались июльские вечерние
сумерки, когда маленький одномоторный истребитель «Ла - 5» (в
простонародии «лавочка») возвращался из разведки на секретный
аэродром под Белгородом. И вдруг советский пилот заметил большую
группу немецких бомбардировщиков «Юнкерс», летевших в восточном
направлении.
Срывая голос, старший лейтенант
закричал по рации, предупреждая свою группу:
— Тревога, ребята! Бомберы
летят!
Он был уверен, что скоро его
прикроют товарищи, но рация была неисправна. Так «лавочка»
оказалась наедине с двадцатью вражескими самолетами, - уклониться
от боя нет никакой возможности. Разве что попытаться удрать,
заставив группу тяжелых бомберов следовать за собой в тыл, как
остервенелую стаю… Ну уж нет!
Заранее набранная высота позволила
советскому пилоту уверенно атаковать. Не раздумывая, он с ходу
устремился на первое звено черных немецких бомбардировщиков,
летевших ниже.
В прицеле пушки показался ближайший
«Юнкерс», - пилот нажал на гашетку, а потом ловко увернулся в
сторону, иначе сам бы пострадал от обломков сбитого им самолета.
Первая удача окрылила, советский ас даже нашел пару секунд, чтобы
всмотреться вдаль, надеясь увидеть «стайку» наших лобастых
истребителей. Восточный горизонт оставался чист. Тогда пилот
«лавочка» понял, что и дальше придется биться в одиночестве.
На мгновение ему стало жутко, затем
вспомнилась старинная поговорка Суворова или другого какого
русского полководца:
— И один в поле воин, коли по-русски
скроен!
А ведь он мог улететь от них, просто
сбежать… Резко дернуть ручку штурвала от себя, потерять высоту,
выйти из неравного боя и стремительно улететь к своим. Возможно,
«стервятники» Геринга и не стали бы преследовать улепетывающий
истребитель.
Но пилот принял другое решение -
пока есть снаряды в пушках и горючее в бензобаке, он будет сбивать
их один за другим из любого положения, при пикировании и наборе
высоты, заходя справа и резко маневрируя. Новая короткая очередь и
разодранный «Юнкерс», завертевшись, показал брюхо в потеках
бензина. Строй немецких самолетов оказался рассеян, а вскоре
повалил черный дым из третьего бомбера.
Советский пилот ликовал, стараясь не
думать о том, что его боеприпасы на исходе, а врагов еще очень
много. Он поистине проявлял чудеса пилотирования, выжимая все
возможное из проверенной «лавочки», но неожиданно сверху появилось
вызванное немцами подкрепление из шести «Мессершмитов». Они были
серьезными противниками. Как правило, управлялись настоящими асами
Люфтваффе.
Напряжением воли успокаивая неровно
стучащееся сердце, советский пилот пытался собраться с мыслями и
как можно дороже продать последние минуты жизни.
"Надо же было до войны выучить их,
чертей, в нашем Липецком на свою голову, а кто же тогда знал, что с
ученичками воевать придется...»
Он хрипло рассмеялся и
одеревеневшими пальцами надавил на гашетку, однако пушка молчала -
снаряды закончились. И все-таки ему удалось прошить ближайший
«Мессер» последней очередью из пулемета. Вскоре затих и пулемет,
патронов больше не было. Тогда пилот еще долгое время пробовал
маневрировать, кидая измученную машину вверх и вниз, вправо и
влево... Вскоре по раскаленному мотору прошлась огненная струя, и
«Ла-5» потерял управление.
Огненными колесами крутились в мозгу
последние мысли:
«Хотя бы еще один забрать с собой на
землю. Не дать улететь, вцепиться зубами! Один немецкий самолет
может уничтожить дюжину наших танков, сжечь их заживо вместе с
экипажем в аду металлической коробки… Завтра будет страшная битва
на земле, а моя здесь уже почти завершена…".
