Все началось с тех пор, когда он встретился в лесу с двумя мертвецами. Несколько простых слов, слетевших с губ повешенного убийцы и его несчастной жертвы, изменили всю его жизнь. Вот ведь как бывает. Еще вчера ты – обычный парнишка, сын скромного кузнеца, которого дразнят и поколачивают другие мальчишки в деревне. А в следующий миг твой мир превращается в сияющий золотом дворец. А ты сам? Ты и сам становишься необыкновенным, взвалив на плечи многообещающие перспективы и предчувствуя великие деяния, ждущие впереди. Вот что пережил мальчик, исполнивший священный обряд Хорки, но осознал это позже, гораздо позже, спустя годы с того долгого дня, изменившего все его будущее.
В деревне стояли два огромных амбара, размером с четыре дома, соединенные вместе. Люди толпой двигались от одного к другому. В центре скопления деревенских жителей, рыцарей, монахов и оруженосцев стоял Эндрю, выбранный ими на роль мальчика Хорки.
Некоторые рыцари и монахи то и дело шутливо лохматили ему волосы, приговаривая:
– Отлично, парень, молодец, это был амбар с ячменем. Теперь пойдем к тому, что с пшеницей.
Другие мальчики в деревне смотрели на него с яростью. Некоторые то и дело украдкой тыкали его в ребра или спину резко и больно. Они завидовали. Завидовали вниманию, которое Эндрю уделяли рыцари и монахи. Он не нравился сверстникам. Они никогда не любили его. Один парень чаще других наступал ему на пятки и пытался придавить к земле подошвы его сандалий, чтобы мальчик Хорки споткнулся и упал.
Эти юнцы злобно шипели ему на ухо, когда никто не смотрел на них, скрывая угрозы за шумом галдящей толпы.
– Мы до тебя доберемся, ведьмин выкормыш! Тебя сегодня ждет хорошая трепка! – тихо прорычал здоровый нескладный детина.
– Да, – добавил другой, обжигая ухо Эндрю жарким, зловонным дыханием. – Я с радостью заставлю тебя верещать, как недорезанная свинья!
Эндрю не обращал на обещания своих злейших врагов, ставшие с годами привычными, ни малейшего внимания. Он стряхивал их с себя, как воду, двигаясь ко второму амбару, столь же огромному, как первый. Однажды он им всем покажет. Когда-нибудь он уйдет из деревни Крессинг, добьется успеха, разбогатеет и покроет себя славой, а потом вернется и уничтожит их всех. Когда-нибудь…
– Ну же, поднимайся, мальчик, – прошептал ему на ухо монах.
Эти слова вырвали Эндрю из размышлений. Толпа стояла во втором амбаре. Толстые квадратные столбы уходили к высокому потолку, где перекрещивались с массивными балками и стропилами, поддерживающими крышу.
– О… да.
Он ловко взобрался по лесенке к самым стропилам. В правой руке Эндрю держал обрядовую ветвь, которую надлежало закрепить в высшей точке изнутри крыши.
Мальчик бросил взгляд вниз с головокружительной высоты. Монахи, жители деревни и рыцари-тамплиеры в белых облачениях с алыми крестами смотрели на него, запрокинув головы. Он различал бледные лица, на которых отражалось нетерпение, широко распахнутые в предвкушении глаза, приоткрытые рты. В центре огромного строения из толстых дубовых досок собралась целая толпа. В правой руке Эндрю держал небольшую зеленую дубовую ветвь. Он сосредоточился на том, чтобы покрепче привязать символ процветания и урожая к одной из досок, из которых была сколочена крыша, уже совершив этот ритуал в большом амбаре, где хранился ячмень. Теперь мальчику Хорки предстояло сделать то же самое во втором из знаменитых амбаров деревни Крессинг.
Снизу донесся хор радостных возгласов.
– Отлично, парень! – крикнул один из крестоносцев.
Эндрю снова посмотрел вниз и улыбнулся, с наслаждением переживая свой момент славы. Он стоял на самой верхней балке амбара, на высоте, равнявшейся росту шести мужчин. От нее кружилась голова, словно он оказался среди облаков. Неожиданно в сердце шевельнулся страх. Эндрю крепче стиснул балку, и в руку вонзилась щепка, заставив его вздрогнуть и поморщиться. В этот миг он едва не упал, ухватившись за перекладину и удержавшись на ней в последний момент. Мальчик с бледным, нездоровым цветом лица ткнул в него пальцем и рассмеялся:
