S-T-I-K-S. Пройти через туман VII. Континент

Новичок, вас приветствует новый мир. Он красив и сулит вам множество незабываемых моментов, не всегда позитивных. В связи с этим помните, что количество ваших возрождений ограничено, а заработать новые непросто. Вы возрождены на кластере 327-41-54. Регион – Юго-Восточное Побережье. Текущее количество возрождений – девяносто девять жизней.

Текущие задания: ОШИБКА! Задания Системой не определены!

Текущий статус – старт игры. До перезагрузки кластера осталось девяносто девять секунд.

Текущий статус – старт первой попытки. До перезагрузки кластера осталось 100 секунд.

Подсказка: вызов полноформатного контекстного меню – команда «Меню»; вызов всех или отдельных шкал на активный экран – команда «Показатели» с добавкой «Все» или названиями требуемых шкал. Показатели вызываются аналогично. Все элементы меню масштабируемы, можно изменять их цвета, степень прозрачности, внешний вид и расположение.

Стартовые условия: ОШИБКА! Стартовые условия не установлены!

Внимание, длительное пребывание в стартовых условиях способно существенно затруднить вашу игру. Чтобы снизить уязвимость, развивайте своего персонажа.

Удачной игры.

Когда я открыл глаза, то понял, что окончательно проснулся, хотя в голове ещё витали остатки странного сна. Он казался мне нелепым, будто кто-то нарочно лишил его логики и смысла.

Я бродил по огромному лабиринту. Циклопические каменные блоки и плиты, из которых он был сложен, мешали увидеть странное строение целиком и осознать его масштаб или хотя бы понять, где выход. Всё что было ясно во сне – лабиринт был построен не людьми и не для людей.

Каменные ступени, по которым я поднимался, оказались невероятно неудобными – плиты под моими ногами были иной раз вывернуты под такими углами, что просто устоять на них было невозможно, за проёмами и прорехами в стенах, которые бы язык не повернулся назвать дверьми или окнами, царила непроницаемая, угольно-чёрная тьма.

Как это ни странно, но тьма эта была уже мне знакома. Правда, это не мешало ей меня пугать всякий раз, когда я смотрел в неё.

Как я сюда попал? Зачем я здесь? И главный вопрос на миллион – кто я? В этом вопросе было столько простоты и одновременно бездонности, что я чувствовал, как внутри всё сжимается.

Разум упрямо твердил: «У людей есть имена, история, воспоминания». А я… не помнил ни одного своего слова, ни единого факта о себе. Это скручивало кишки в тугой узел, заставляя их холодеть внутри. Может, это просто остаточное наваждение после кошмарного сна?

Попытавшись прогнать морок, я открыл глаза. Комната, в которой оказалось моё бренное тело, не вызывала в памяти ни малейшего проблеска узнавания. Зато какая-то часть меня моментально и цепко улавливала детали: узкая казённая койка, стоящая вплотную к стене, и ещё четыре таких же, расставленных по маленькому помещению. Стол, четыре ужасных на вид тумбочки, пара деревянных стульев со спинками, помнивших, наверное, ещё Иосифа Виссарионовича. Койки пусты, на них никто не лежит, лишь на одной накиданы какие-то одеяла и тряпки.

Оглядывая стены, я заметил кричащие пятна облупившейся краски казённого ядовито-зелёного цвета, кто-то в нескольких местах написал похабные слова.

Под потолком висели замурзанные плафоны под длинные лампы дневного света. Кажется, их не протирали вообще никогда. Облупленные деревянные рамы окон показывали в прорехах отвалившейся краски, потемневшую древесину и никак не менее десяти слоёв закаменевшей от времени эмали.

Но самым примечательной деталью были двери. Большие, двустворчатые, деревянные и, по всей видимости, скрипучие. Такие не ставят в жилых помещениях из-за требований пожарной безопасности. Но именно здесь они установлены, вероятно, ещё и потому, что сквозь две створки намного проще закатить инвалидное кресло или кровать на колёсиках. Зачем это делать? Всё просто – я был почти уверен, что нахожусь в палате больницы.