В середине весны, когда снег уже сошел, королевская карета в сопровождении гвардейского эскорта неторопливо въехала в ворота поместья. Колеса мягко чавкали по жидкой грязи. Вороные лошадки нетерпеливо пофыркивали. Они звенели сбруей и словно бы знали, что конец их долгого пути близок, а впереди их ждет желанный отдых в стойлах и вкусный овес на ужин.
В огороженный высоким забором двор высыпали немногочисленные слуги. Они выстроились в ряд и согнулись в поклоне, пока привратник разворачивал складную лесенку и открывал дверцу кареты. Из полумрака не спеша выплыла высокая худощавая женщина с холодными чертами лица. Даже ее белые волосы казались не седыми, а покрытыми инеем. Жесткое бледное лицо, сжатые в линию тонкие губы, острый нос с горбинкой, бесцветно-серые глаза и темно-коричневое шерстяное платье, застегнутое под самое горло на множество мелких серебряных пуговиц, – слуги знали и боялись всего в этой женщине. Но наиболее их страшила тонкая витая трость с железным набалдашником, на которую опиралась эта женщина. Набалдашник был тяжелым и мог оставлять незавидные синяки.
– Добро пожаловать, ваше высочество! – управляющий низко поклонился.
Женщина скользнула быстрым взглядом по съежившимся слугам. Девочек среди них не было. Тогда она подняла взор вверх, на окна второго этажа. В проеме между двумя портьерами стояли, обнявшись, ее племянницы.
– Скажите леди Радане и леди Язет, что я жду их в зеленом зале. – Женщина направилась к распахнутой входной двери.
– Слушаюсь, моя госпожа, – ответил управляющий и засеменил следом. – Сию же секунду.
Впрочем, обгонять регентшу он не торопился.
Когда девочки спустились вниз и за руку прошествовали в просторный зал с тремя каминами, их тетка уже успела отчитать горничную и поколотить повара. Теперь же она чинно восседала на бархатном диване изумрудного цвета и наслаждалась душистым чаем с медом.
– Тетушка Джессар, – Радана почтительно присела в реверансе.
Она едва заметно толкнула локтем сестру. Та закатила глаза и, приседая в реверансе, процедила сквозь зубы:
– Тетушка.
– Мои милые девочки! – Джессар одарила их сухой, как пергамент, улыбкой. – Присаживайтесь скорее! Как давно мы не виделись!
Девочки заняли места в креслах напротив тетки, таких же бархатных и мягких, как диван.
– С осени, – буркнула Язет.
– Ты не часто навещаешь нас, тетушка, – тактично добавила старшая сестра.
– Ах, мои дорогие, – новая, будто приклеенная, улыбка на лице тетушки, – вы же знаете, сколько у меня хлопот и забот при дворе.
– Быть может, их оказалось бы меньше, будь мы рядом, – Радана сплела пальцы на колене и заглянула в ничего не выражающие глаза Джессар.
– Но вы же знаете, что это невозможно, – та ответила уже знакомой фразой. Твердила из года в год одно и то же.
– Может, хватит уже? – Язет помнила, что они с сестрой репетировали совсем другой диалог, но терпение ее лопнуло сразу, как она увидела эту холодную женщину.
– Милая? – регентша вопросительно приподняла одну бровь. – Вы что, не рады мне?
– Почему нас не пускают к маме? К отцу? К брату? Да почему нас вообще никуда отсюда не выпускают?! – Младшая принцесса вскочила с места и нетерпеливо прошлась по комнате, остановившись по другую сторону от сестры.
– Язет права, – добавила Радана. – Нам следует наведаться во дворец. В конце концов, наше место там, а не в этой глуши, тетушка.
Тогда Джессар безразличным тоном начала говорить то, что твердила всегда, если беседа касалась возвращения девочек во дворец:
– Неужели вы забыли о том, какая тяжелая судьба настигла нашу семью? Мы с дядей Ярвеном изо всех сил стараемся защитить вас и вашу матушку. Но как бы мы ни старалась, придворные интриганы плетут заговоры против Драконьих наследниц. Стоит нам раскрыть один заговор, как тотчас назревает новый, – регентша понизила тон и подалась вперед, произнесла страшным шепотом: – Кто знает, что сделают с вами по возвращении. Да и ваша мать еще очень плоха. Она целыми днями лежит и бредит сквозь сон. Огромных усилий стоит поддерживать в ней жизнь и делать это так, чтобы никто не прознал об истинном положении вещей.
