Салон красоты мадемуазель де Руссо

- Куда тебя несет, ненормальная?!

Визг тормозов и истошный крик шофера выдернули меня из состояния глубокой задумчивости.

Вот же я растяпа...

Стою на пешеходном переходе, впереди алым фонарем горит сигнал светофора, а в полуметре от меня замер бампер грузовика, водитель которого только что сумел спасти меня от увечий, а может, и от смерти, а себя – от проблем, возникших по моей вине...

- Извините, - пискнула я, отбегая назад, на безопасный тротуар.

- Ну, блин, везучая ты девка! - раздалось из кабины. – Еще б секунда – и всё...

Я судорожно вздохнула, сунула вмиг похолодевшие руки в карманы, пытаясь унять нервную дрожь.

Везучая...

Ну, не знаю.

Чаще мне наоборот, не везет практически во всем.

За исключением любви...

Я влюбилась в него сразу же, как только познакомилась с ним.

Он был потрясающе красивым.

Изящным.

И нежным, как первый поцелуй, длящийся бесконечно...

Его хотелось слушать часами.

И пусть я пока что не понимала его, моя любовь от этого становилась лишь сильнее...

Французский язык!

Он стал моим увлечением с самого детства, и эта страсть не отпускала меня всю мою последующую жизнь.

Я изучала его страстно, самозабвенно, настойчиво преодолевая сложности произношения, осваивая более двадцати времен, запоминая инфинитивные формы и правила употребления многочисленных артиклей. Мне хотелось говорить так же, как делают это носители языка – легко и непринужденно, так, чтобы музыка речи лилась с языка свободно, как чистая вода в лесном ручье...

Естественно, я училась в школе с углубленным изучением французского языка, хотя для этого приходилось ездить на другой конец города. Папа с усмешкой говорил «бешеной собаке километр не крюк», а маме было вообще наплевать, учусь я или нет – ее гораздо больше заботили косметические салоны, благо отец мог позволить себе удовлетворять любые ее прихоти.

А мне не нужно было ничего, лишь бы ежедневно смаковать слова и предложения любимого языка, в изучении которого я за несколько лет достигла уровня носителя...

Но мне этого показалось мало.

И я взялась за старофранцузский, значительно отличающийся от современного в области фонетики и грамматики... Но папа был прав насчет «бешеной собаки», тем более, что база у меня уже была, а правописание у обоих форм языка было почти одинаковым.

Ну и, конечно, параллельно я изучала всё, что связано со страной, породившей столь прекрасный язык. Историю, обычаи, мысли и чувства жителей, в которые мне так хотелось окунуться с головой, словно в благоухающее море незабываемых ощущений...

- У меня больная дочь, помешанная на всем французском, - говорила мама, крутясь перед зеркалом.

- Думаю, это всяко лучше, чем быть повернутой на собственной внешности, - подначивал ее папа...

А потом, когда я уже заканчивала школу, их обоих не стало. Просто автомобильная авария, полностью перевернувшая мою жизнь...

- Не повезло тебе, Ниночка, - вздыхала тётка, мамина сестра, по такому случаю срочно приехавшая из какого-то Мухогадюкино. – Придется мне взять над тобой попечительство, пока тебе восемнадцать не стукнет. Жизнь нынче сама знаешь какая, каждый обмануть норовит. А ты еще такая молодая, неопытная...

В результате та самая тетка меня и обманула, растратив практически всё, что осталось от родителей. Хорошо хоть хватило денег в иняз поступить – с моим французским в совершенстве это получилось не очень сложно...

А вот на остальное уже стало не хватать конкретно.

Тётка, поняв, что ловить в этой проруби больше нечего, оперативно слилась с темы:

- Ну, Нинок, ты уже взрослая, так что давай сама как-нибудь.

И уехала в закат на мамином «мерине», который как-то умудрилась переписать на себя.

Всё это я, разумеется, осознала позже, поскольку была полностью поглощена учебой. А когда осознала, поняла: мой любимый французский, конечно, приятен для языка, но одними красивыми словами сыт не будешь.