Живой обелиск правильной геометрической формы, сотворенный из материи, существующей одновременно в нескольких измерениях, излучая алое сияние, возвышался над собравшимися на площади фигурами. Они – последние представители своей древней расы, построившей прекраснейший из всех городов, создавшей этот великий обелиск – средоточие их мудрости и их же ошибок. Просторную площадь с четырех сторон окружали уходящие в облака здания пирамидальной формы, украшенные удивительными по своей реалистичности изваяниями. Каждый камень, каждая ступень этих пирамид представляла собой безупречный прямоугольник, испещренный писаниями, рассказывающими историю от самого сотворения миров. Скользя по желобкам сакральных символов, легкий ветерок обдувал собравшихся, внушая уверенность в их последней воле.
– Время настало, пора нам сойти со сцены, – раздался сильный голос со ступеней одной из четырехугольных пирамид. – Каких бы высот мы ни достигли, но путь этот завел в тупик.
Фигуры на площади остались молчаливы и неподвижны в знак скорби и памяти. Оратор спускался вниз, в высоко поднятых над его головой руках красовался предмет по-своему изящный и неказистый в одно и то же время. Каждая грань многоугольника рассчитана с предельной точностью, но форма совершенно неприятна сознанию, неправильна. Он словно бы противоречил всем законам мироздания.
– Вы – последние свидетели былого величия, и дабы сохранить его в час, когда все миры сплетаются в единую нить и границы реальности наиболее тонки, я остановлю часы нашей расы.
Чем ближе подходил оратор к обелиску, тем ярче становилось алое сияние. От этого искрящаяся кожа всех собравшихся выцветала на глазах, покрываясь безжизненной серой коркой. Все замерли, когда, спустившись на площадь, старейшина водрузил неправильный геометрический камень на вершину обелиска. Материя мира встрепенулась, все пространство издало тяжелый скрежещущий звук, и вместо того чтобы излучать алое сияние, даруя свет знания и жизни, обелиск обратил свою силу на поглощение. Древние хором издали возглас прощания, и, распадаясь, их тела серым песком закружились в пространстве. Каждое из тел создавало отдельную каменную пирамиду сложной формы с извилистыми гранями, окружая древний город стеной, уходящей далеко в небеса. Каждая из каменных пирамид отличалась уникальными изгибами и неровностями, сохраняя черты характера своего предыдущего воплощения. Земля содрогнулась от тяжести внезапно возникшего горного хребта, ужасное землетрясение, уничтожая последние признаки существования этого прекрасного древнего города, пронеслось по поверхности планеты.
Через какое-то время обелиск заснул, как заснуло и единое сознание древних, обративших свои тела в горную породу. Теперь он излучал мерное голубое сияние, оставшись на вечность в своей темной гробнице.
Насколько хватало глаз, раскинулись Кавказские горы. Любой, кто хоть раз видел перед собой эту громадную стену со снежными шапками, уходящими за облака, ощущал приступ благоговейного восторга и страха. Недаром о них слагали легенды, если даже современный человек дивился этому чуду природы, что уж говорить о необразованных дикарях, придававших горам очертания богов. Величественные древние каменные мудрецы хранили в себе не только внешнее величие, но тайны, скрытые далеко от человеческих глаз. А когда есть тайна, есть и тот, кто должен её раскрыть…
– Профессор, мы наконец расчистили завалы! – донесся до почерневшего за время сна живого камня звук членораздельной речи, и слабый поток воздуха ворвался в его темницу. Это звуки пробуждения, звуки новой эры. А тем временем по ступеням к нему спускался новый «старейшина», обелиск ощущал невероятные амбиции и сильный дух этого существа еще не знакомого ему нового вида, которого прислужники именовали «профессор».
