Марк Вильман
— Ни одна женщина не может дать
мужчине того, что дадут несколько, — хмыкаю я. — Мне жаль, но
теперь я ничем не могу тебе помочь, мой почти окольцованный
друг.
— Это ты сейчас так думаешь, Марк, —
смеется Богдан. — Встретишь ту самую и тоже женишься. Вот
увидишь.
Он поднимает бокал с содовой и
салютует мне.
Иронично изгибаю левую бровь. Знай
я, зачем друг позвал меня в этот клуб, ни за что бы не пошел.
Праздновать скорую женитьбу достойного человека — такое себе
удовольствие. Оно ведь так и бывает: был человек, женился — и все,
считай, нет человека.
Добровольно позволить себя
окольцевать — это вообще в голове не укладывается.
Женщины, конечно, созданы для
удовольствия, но, как и все хорошее, быстро приедаются. До обидного
быстро.
В кармане брюк вибрирует телефон.
Достаю, бегло смотрю на экран, вздыхаю, но трубку все же
снимаю.
— Да, мой котенок, да, единственная
моя. Нет, сегодня не могу, занят. И завтра тоже не смогу. Повиси
секунду.
Открываю онлайн-банк и произвожу
пару отточенных годами манипуляций.
— Это тебе, котенок, побалуй себя.
Не скучай.
Нутром чую, как собеседница
расплывается в довольной улыбке, тут же перестает канючить.
Кладу трубку под осуждающее качание
головы Богдана.
— Очередной котенок? Единственная? —
цокает он.
— Единственная, — подтверждаю я. —
На этой неделе. И да, ей пора в отставку, а то уже пошли какие-то
странные намеки.
Я каждую свою девушку называю
«котенком». И им приятно, и мне не накладно — а то разве всех
упомнишь? Никакой оперативки не хватит.
— Нарвешься ты когда-нибудь,
Вильман, на ту, которая окажется тебе не по зубам.
— Она еще не родилась, — парирую
я.
— Ну, значит, на обиженную
пассию.
— Я достаточно щедр, чтобы они могли
достойно пережить наше расставание, — машу рукой. — Ни одна не
жаловалась. Так что не вижу смысла менять то, что хорошо
работает.
Мы оба замолкаем, и я пользуюсь
моментом. Взгляд лениво скользит по помещению и падает на
прелестную представительницу слабой половины человечества. Все как
я люблю: блондинка с высокой грудью и тонкой талией. Судя по форме,
официантка.
Девушка замечает мой интерес,
смущенно стреляет глазами, поправляет белую блузку и удаляется,
виляя бедрами, — явно с целью произвести на меня эффект.
— Как тебе это удается? — восклицает
Богдан. — Ты же ничего такого не сделал, просто посмотрел, а она
уже чуть ли не лужей у твоих ног растеклась.
— Талант, — добродушно усмехаюсь я.
— Ты вот в юриспруденции силен.
— И то правда. Ну, за таланты?
Мы поднимаем бокалы с содовой. Не
пьем оба: завтра с утра заключение многомиллионной сделки, нужно
быть собранным. На Богдане все юридические тонкости и моменты.
— Как там Елизавета Карловна? —
переводит тему друг.
У меня резко портится настроение.
Мать — последняя тема, которую мне хотелось бы обсудить.
— Как обычно, все так же мечтает
меня женить, — закатываю глаза.
— Конечно, как можно агрохолдинг
Вильманов вручить какой-нибудь плебейке, — бессовестно смеется
друг. — Только где тебе невесту из дворянского рода взять? Впрочем,
твоя матушка — дама весьма целеустремленная. Глядишь, и женит
сына.
— Типун тебе на язык. Чтоб я
женился? Скорее…
Резко умолкаю и встаю в охотничью
стойку, глядя поверх головы Богдана.
— Что? Что такое, Марк? — Друг
вертит шеей, пытаясь понять, кто или что привлекло мое
внимание.
А оно всецело приковано к
совершенному образцу некрасивого беспородного котенка.
Одинокая стройная шатенка у барной
стойки, очаровательная в своем смущении. Несуразная, будто чуждая
этому миру громкой музыки и дорогой выпивки. Прямой нос, копна
торчащих мелких кудрей, зато губы… Сочные, манящие.
Она робко осматривается, и по всему
видно, как ей неуютно.
