Это не было похоже на приглашение в кабинет ради обычного
разговора о работе или о вещах более личных, что связывали Верочку
с Дмитрием Владимировичем уже многие месяцы. По крайней мере, так
подумала Верочка, уловив по телефону нотки хрипоты в
повседневно-суровом тоне начальника. Это было похоже… девушка
смущенно сжала губы и опустила взгляд, вспомнив, с каким
остервенением он тащил за руку в офисный туалет, попутно
рассказывая, как грязно, по-животному хочет её трахнуть. Но это же
был конец рабочего дня. Все разошлись по домам, и слышать
приглушенное пыхтение мог разве что охранник… да и тот редко когда
покидал пост.
На часах полдень. Нет, Дмитрий Владимирович не мог позволить
себе «любить» её, когда вокруг полно народу, даже несмотря на то,
что его кабинет закрывается изнутри. Слишком дорога репутация.
Слишком злачное местечко в руководстве он облюбовал. И никоим
образом не хотел отпускать синицу в руках.
Повертевшись у зеркала, Вера поправила густую копну пепельных
волос. Подметила, что сегодня макияж получился крайне хорошо, и
закрепила образ духами, которыми, казалось бы, пропахло всё рабочее
пространство. Девушка источала аромат апельсинов и корицы.
Кабинет начальника находился на втором этаже, но Вера даже не
подумала о том, чтобы сменить десятисантиметровые каблуки на более
практичные туфли-лодочки. Нет. Ради красоты можно и потерпеть
несколько десятков ступенек. Особенно когда видеть эту «красоту»
предназначается ему…
— Я звонил тридцать пять минут назад.
Ни ответа, ни привета, только безучастный взгляд в бумаги и
холодный, даже немного раздраженный тон.
— Твой кабинет с первого этажа переместился к тебе домой? —
продолжал он.
— Неотложные дела, Дмитрий Владимирович, — тут же ответила Вера,
бесцеремонной, почти подиумной походкой добравшись до его рабочего
стола, и уселась на стул напротив без приглашения. Медленно положив
ногу на ногу, девушка окинула начальника вызывающим взглядом, но
тот никак не отреагировал.
На бесцеремонность, если Вера демонстрировала её наедине с ним,
Дмитрий уже давно закрыл глаза. В этом вся она: бойкая, наглая и
чертовски красивая. Не будь она бесцеремонной, он бы, наверное, ни
за что не решился завести служебный роман.
— Что, опять колготки порвались? Или ноготь сломала? — шутливо
подтрунивал он, зная, что при желании она ответит ему колкостью
посерьёзнее.
— В этом году на работе я порвала колготки всего два раза. И оба
— по вашей вине. Дмитрий Владимирович.
Он заметно напрягся; Вера подумала, что виной тому воспоминания
о тех двух «несчастных случаях», и даже поначалу хотела вслух
уколоть замечанием, что рвать её колготки вовсе и необязательно,
особенно если они, как и любые другие, попросту снимаются, но
одёрнула себя. Сейчас не время и не место.
— Зачем вы меня пригласили? — без энтузиазма спросила Вера.
— Посмотри на дату, — он указал рукой вправо, потыкал ручкой в
висевший на стене календарь, — какое число?
Вера сощурилась: без очков трудно было разглядеть, что сегодня
четвертое апреля. Чёрт! Верочка тут же притихла и стала лихорадочно
перебирать мысли в поисках одной-единственной, важной причины,
почему она до сих пор не сдала мартовский отчёт.
— Отчёт… у вас на столе… — вырвалось у неё, отчего она смутилась
только сильнее. Господи, глупость, какая глупость! Неужели мозг не
мог придумать что-нибудь получше? — Был… вчера. Я сама клала его на
ваш стол.
Дмитрий Владимирович поднял взгляд и встретился с невинными
светло-голубыми глазами Веры, которая только и могла, что неловко
улыбаться и искренне надеяться, что глупое, совершенно дурацкое
оправдание прокатит.
— С утра я не видел никакого отчёта.
Но всё же доверчиво порылся средь временного беспорядка на
столе, но, естественно, безрезультатно. Необходимо было
действовать, причём срочно и… нестандартно. Очень Верочке не
хотелось выговора или, что ещё хуже, денежного штрафа. Ради такого
можно и про стыд забыть ненадолго.
