Личное оскорбление по-библиотекарски
Ироничный детектив.
Анна Петровна не любила Василия. Не то чтобы ненавидела, нет. Ненависть – чувство сильное, требующее энергии, а Анна Петровна, в свои семьдесят два, энергию экономила. Просто Василий был… не тем. Не тем мужем для ее кровиночки, Ирочки. Не тем зятем для нее, Анны Петровны, заслуженного библиотекаря с тридцатилетним стажем.
Василий был… никаким. Он работал менеджером по продажам чего-то там, говорил много и бестолково, носил галстуки кричащих расцветок и, самое главное, не читал книг. Анна Петровна считала это личным оскорблением.
В тот злополучный день, Василий, как обычно, трещал без умолку, сидя за кухонным столом и поглощая приготовленный Анной Петровной борщ. Он рассказывал о каком-то невероятно выгодном контракте, который вот-вот сорвется из-за «этих тупых бюрократов». Анна Петровна слушала вполуха, перебирая в уме список покупок.
И тут Василий выдал: «А знаете, Анна Петровна, я тут подумал… Книги – это, конечно, хорошо, но в наше время они уже не актуальны. Все в интернете! Зачем тратить время на чтение, когда можно посмотреть видео?»
Что-то в Анне Петровне сломалось. Тридцать лет она посвятила книгам, тридцать лет она бережно хранила знания, а этот… этот… менеджер по продажам смеет говорить такое?!
Она машинально потянулась к сковородке, висевшей на крючке над плитой. Тяжелая чугунная сковородка, подарок от покойного мужа, Ивана Сергеевича. Иван Сергеевич, в отличие от Василия, любил читать.
Дальше все произошло как в замедленной съемке. Анна Петровна замахнулась, Василий обернулся, что-то невнятно пробормотал, и сковородка со свистом опустилась ему на голову.
Василий упал. Тихо, без криков и стонов. Просто рухнул лицом в тарелку с борщом.
Анна Петровна стояла, держа в руках сковородку, и смотрела на распростертое тело зятя. В голове у нее была пустота. Потом, как будто кто-то включил свет, ее осенило: «Ну вот, договорился».
Первым делом Анна Петровна вымыла сковородку. Тщательно, с мылом. Потом вытерла стол и пол от брызг борща. Затем села за стол и задумалась.
Вызывать полицию? Признаваться? Нет, это слишком просто. Где же тут интрига, где детектив?
Она решила инсценировать несчастный случай. Василий, мол, поскользнулся на мокром полу, ударился головой о стол и… все.
Но тут возникла проблема. Пол был сухой.
Анна Петровна вздохнула. Придется импровизировать.
Она нашла в кладовке бутылку подсолнечного масла и щедро вылила его на пол. Затем аккуратно положила Василия лицом вниз, так, чтобы он лежал в масле.
Теперь все выглядело правдоподобно.
Анна Петровна вызвала скорую и полицию. Прибывшим сотрудникам она рассказала душераздирающую историю о том, как Василий, бедняжка, поскользнулся и упал.
Полицейские, судя по всему, поверили. Они осмотрели место происшествия, задали несколько формальных вопросов и уехали.
Анна Петровна осталась одна в тишине кухни, нарушаемой лишь тиканьем старых часов на стене. Сковородка, теперь чистая и блестящая, снова висела на своем месте, как ни в чем не бывало. На полу, в лужице подсолнечного масла, все еще лежал Василий, его лицо было скрыто в остатках борща. Анна Петровна подошла к нему, осторожно приподняла его голову. На лбу виднелась внушительная шишка. "Ну вот, договорился", – снова прошептала она, но на этот раз в ее голосе не было ни торжества, ни облегчения, только какая-то странная, опустошающая усталость.
Она знала, что это только начало. Полиция, конечно, уехала, но они еще вернутся. Будут задавать вопросы, копать, искать. А она, Анна Петровна, заслуженный библиотекарь, должна была играть роль скорбящей вдовы, точнее, скорбящей тещи. Ира, ее Ирочка, будет убита горем. Ира, которая так любила своего Василия, несмотря на все его недостатки. Анна Петровна чувствовала укол вины, но тут же отгоняла его. Это Василий сам виноват. Сам спровоцировал. Сам разрушил гармонию ее дома своим невежеством.
