Такую прорву денег она раньше видела только в кино, в основном, в боевиках, когда купюры под звуки выстрелов разлетаются по экрану и следом непременно льется кровь. Далее вариантов было раз-два и обчелся: либо деньги переходили в лапы лихих парней или отвязной красотки, либо прежний хозяин, отбив добычу, шустро скрывался от конкурентов и правосудия. А сейчас нереальность происходящего не отпускала: ну не могло такое количество денег просто так лежать на столе, на подоконнике рядом и в сумке, набитой до отказа, так, что «молния» трещала, отказывалась закрываться.
– Да чтоб тебя, – Черников запихнул в сумку еще две пачки в банковской упаковке, одна выскользнула и упала под стол, банковская лента вдруг легко разошлась и купюры рассыпались ярким ворохом. Рита упала на колени, Черников грохнулся рядом, и они чуть лбами не столкнулись, принялись сгребать деньги с пола.
– Сколько здесь? – Рита воровато оглянулась, прижимая деньги к животу. Никого, слава тебе, в ранний час посетителей в кафе кроме них только высокая скуластая старуха, да и та сидит к ним в пол-оборота и, кажется, спит над своим омлетом.
– Дохрена, – Черников подставил сумку и вдвоем они кое-как запихали евро и рубли в сумку, Черников сжал ее с двух сторон, Рита с трудом застегнула «молнию». Из-под черной тонкой ткани моментально проступили очертания пачек, сумка казалась набитой небольшими, но увесистыми такими кирпичами. Рита поставила ее на стол перед собой, потом на пол, потом себе на колени, обхватила обеими руками и посмотрела на Черникова. Тот глядел то в окно, где около колонки тормозила здоровенная фура, то на старуху, что вяло ковыряла завтрак одноразовой вилкой. С кухни пришла сонная полная девушка, в небольшом зале приятно запахло кофе. Черников привстал, Рита намотала ручки сумки на ладони.
– Общак всегда такой большой?
Голос все еще дрожал, как и коленки, чего уж там скрывать, ладони взмокли, зубы постукивали легонько.
– А я почем знаю? – выдохнул Черников, – я не специалист. Поехали отсюда.
Он прихватил пустые бумажные стаканчики из-под кофе и швырнул их в мусорку у входа. На негнущихся ногах Рита пошла следом, сумка тянула вниз, точно камень на шее утопленника. Рита тащила ее из последних сил, Черников придержал дверь, пропустил ее вперед, но на парковке оказался первым. Там тощий кривой на один бок водитель фуры матом орал в телефон, глянул мельком в сторону парочки и отвернулся. По федеральной трассе пылили машины, поток густел на глазах: до Москвы отсюда было езды всего-то час, транспорт начинал притормаживать – где-то впереди образовалась пробка. «Ровер» промок от утренней росы, длинная вмятина на правом переднем крыле неприятно блестела. Черников задумчиво потрогал ее края и открыл машину. Рита забралась на заднее сиденье и только тут заметила, что ладони все в красных глубоких полосах: ручки сумки врезались в них чуть ли не до крови. Сбоку у окна лежал темно-серый портфель для ноутбука, весь в маленьких отпечатках щенячьих лап. Черников перехватил взгляд Риты и переставил его окна на сиденье рядом с собой.
– Это я заберу. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.
Рита покивала, не отрывая взгляд от спинки сиденья перед собой. Ткань вдруг зашевелилась, поползла в разные стороны, распадаясь на волокна, в машину через приоткрытое окно вполз утренний туман, до того густой, что дышать стало нечем.
– Рита! – раздалось у нее над головой, – Рита, ты меня слышишь?
Вот если бы гром над головой грянул, было бы примерно так, или даже чуть тише. Рита отшатнулась, вжала голову в плечи, но тут же выпрямилась, будто вынырнула из-под воды. Черников смотрел в упор, где-то звонил-заливался его телефон, но очень тихо и очень далеко.
