Счастье оптом

– Артём, медленно положи солонку и отойди от стола, – устало проговорила я, продолжая сидеть на полу и чистить картошку.

– Он не положил, – сообщила Аринка. – Мам, скажи ему.

– Артём… – Мой тяжёлый взгляд даже начальника пугал. Но не младшего сына четырех лет от роду.

Этот был непрошибаем и нагл. В отца.

– Мам, он сейчас такое натворит! – в голосе шестилетней Аринки послышалось самое настоящее предвкушение.

– Дети, – завела новую пластинку я, – дайте мне закончить с картошкой. Поиграйте в своей комнате.

Мимо меня, прямо в мусорное ведро, пролетела солонка.

– Ой, – посетовал Артём, сползая с табурета и усаживаясь напротив с ангельским личиком. – Мама, помочь?

– Нет.

– Я же говорила, – Арина хмыкнула. – Он просыпал соль! Натворил! Поставить его в угол?

– Нет, – меланхолично отозвалась я, напоминая себе, что кричать – не педагогично. Даже если очень хочется. – Просто уйдите с моих глаз на пять минут. Пожалуйста.

– Спасибо, – отозвался улыбчивый Тёма.

Я закатила глаза, тяжело вздохнула и приготовилась повысить голос.

Детей как ветром сдуло.

– Что, получили? – услышала свою старшую, Варю. – Хватит маму доставать, лучше игрушки соберите…

Я вытянула вперёд ногу и толкнула ею дверь, отгораживая себя от любимых отпрысков хоть ненадолго.

Дочистив картошку, помыла ее и закинула вариться. Потом несколько минут искала солонку, пока не вспомнила, что она в мусорном ведре…

– Мам! – Арина ворвалась в кухню с протянутой рукой: – Звонят. Это папа?

Я забрала телефон, глянула на дисплей и покачала головой.

– А кто? Кто?

– Сгинь! – рявкнула негромко, но внушительно.

Усевшись на край стула, ответила звонившей подруге:

– Мать-мегера у аппарата.

– Привет, Маргоша! – радостно раздалось с той стороны. – Как ты?

– Нормально, – соврала, запястьем убирая челку с глаз и прислушиваясь к детским крикам из комнаты. Что-то с грохотом упало. – Готовлю.

– Твой не объявлялся? – продолжила расспросы Вика.

– Вчера заходил, – я сделала паузу, вздохнула. – Сказал, что не передумал. Вещи забрал.

– Вот!.. – Дальше следовал набор нецензурных выражений, который уже озвучивала моя мама часом раньше.

– Полностью согласна, – подвела я итог всему сказанному в конце. – Так что, теперь у нас разные дорожки.

– Он у своей пассии живет?

– Понятия не имею.

– А третий суд когда? – не унималась Вика.

– Через две недели.

– Передумает! – постановила подруга. – Вот помяни мое слово. Сейчас погуляет, а потом прибежит и скажет, что любит-сил нет. Умолять еще будет, чтобы назад приняла и обслуживала. Та малолетка только и может, что…

– Не знаю, – перебила я, равнодушно пожимая плечами.

Два раза до этого именно я просила у судьи отсрочки. Все мечтала, что он одумается. Похоже, зря.

– Что-то ты, мать, совсем раскисла! – Вика помолчала. – А знаешь, что? Я сегодня приеду! Вечером. Посидим с тобой, уговорим бутылочку красненького полусладкого, обсудим то да сё…

– Не хочу, – призналась, косясь на часы. Время обеда. Тёму нужно кормить и укладывать спать.

– Маргош, ты мне не нравишься, – сообщила Вика. – Хочешь, наймем Арсена? Ну, помнишь, того качка, с которым я встречалась пару месяцев в том году? Он найдет твоего Макса и объяснит ему по почкам…

– Только не по почкам, – я поморщилась. – Пусть работает мужик, ему еще алименты нашим детям платить.

– А, это да, – загрустила Вика. – Тогда до связи?

– Пока.

Я убрала в карман телефон, вытерла соль со стола и пошла в гостиную. Там, судя по всему, прошел смерч. Детей он не задел, но перевернул все пластиковые коробки с игрушками.

– Мама! – заметил меня Артём. – Будешь с нами строить башню?

Я покачала головой, думая лишь об одном: теперь все на мне. Макс окончательно ушел к другой, а мы с детьми остались…