Правду говорят – утро добрым не
бывает. Особенно раннее. Особенно-преособенно с похмелья.
Над ухом противно орет будильник,
превращая голову в колокол, в который бьет усердный звонарь. Не
глядя тарабаню по старенькому смартфону, наконец, вырубая звук, и
переворачиваюсь на спину. Зря, очень зря. Желудок скручивается в
спазме и настойчиво требует избавиться от токсинов.
Отметили, называется, последний день
каникул. Надо в универ собираться, а я сесть боюсь. А еще надо
как-то спуститься со второго яруса общажной кровати.
– И-и-ир, – стону я.
Ну и голосок, будто я с пяти лет по
две пачки красного «винстона» выкуривала.
– Ир, – зову громче.
Слышу шевеление снизу. Отлично.
Значит я не потеряла подругу в лесу.
Мы всегда гуляем в одном месте,
когда собираемся толпой. Пять минут пешком, и мы попадаем в
лесополосу в центре города, расположенную между стадионом и
оврагом. Застройка там запрещена, слишком большая вероятность
оползней. Отличное место, чтобы повеселиться большим количеством
людей. Недалеко от общежития и жителям не мешаем.
На первом курсе я сильно боялась,
что какой-нибудь пьянчужка свалится вниз. Склон довольно крутой и
очень глубокий. Если шею не свернешь, то как оттуда выбираться без
спасателей или хотя бы веревки – не известно. Старшие курсы
заверяли, что не одно поколение здесь пьянствовало и никто не
пострадал, но я все равно старалась держаться подальше от края.
Барахтанья, сопровождаемые
мучительными стонами, становятся громче. Ага, засранка тоже
страдает. Поделом ей. Будет знать, как меня напаивать.
Я не очень хотела идти, но и
несильно сопротивлялась. Я не ботанша. От слова «совсем». Я бы с
большим удовольствием жила как Ирка: подрабатывала, тусила, училась
хорошо, но не на стипендию.
Только мне важна любая копеечка,
которую я могу получить, поэтому ограничиваю себя, часто
отказываясь погулять с друзьями. Особенно после того, как пришлось
выбирать между соцвыплатами от универа для малоимущих семей и
работой.
В этот раз решила расслабиться. На
свою голову. Взяла две банки пива, решив ограничиться только ими,
но спустя пару часов Ирка заладила: ты совсем трезвая, не порядок.
Выпила с ней стопку водки, затем вторую, а потом не заметила, как
сама стала подставлять пластиковый стаканчик. Дальше провал. Помню,
что много смеялись, даже немного потанцевали, и, кажется, кто-то
играл на гитаре.
И почему народ не собрался на
гулянку позавчера? Как раз остался бы день, чтобы отойти от
похмелья.
Решаюсь сесть. Главное медленно и
без резких движений. Первое испытание пройдено, теперь пробуем
спуститься и не освободить желудок прямо на ковер. Кряхтя как
старуха, все-таки оказываюсь внизу. В вертикальном положении
становится совсем хреново, комната кружится, а желудок настоятельно
требует переместиться в туалет.
Кто я такая, чтобы препятствовать
организму очиститься.
Хватаю мыльные принадлежности и
несусь в санузел с максимальной скоростью, на которую способна в
таком состоянии. Хлопаю дверью и сразу же склоняюсь над
унитазом.
Не знаю сколько проходит времени, но
очень благодарна соседке по блоку, которая не пойдет сегодня в
универ, поэтому до сих пор не выносит дверь с криками: давай
быстрее.
Мне вообще с общагой очень повезло.
Она находится на территории универа, в каждом двухкомнатном блоке
есть санузел с душевой. Лет тридцать назад сюда селили аспирантов и
молодых преподавателей, которым посчастливилось попасть по
распределению в город-миллионник. Потом ее переделали для
студентов, поставили в комнаты по двухъярусной кровати, втиснули
два рабочих стола и один кухонный и надстроили шкафы во всю стену
вокруг двери. Мы с Иркой каким-то чудом даже маленький холодильник
поставили.
