– Первое место за лучший архитектурный проект года присуждается… – услышал Марат, продираясь сквозь плотную толпу в проходе зала Нижегородского Государственного историко-архитектурного музея-заповедника, где сейчас проходило награждение авторов за лучшие работы в области русского современного зодчества.
Спустя полчаса, он с нарисованным изумлением на лице, с преувеличенной искренностью тряс руку победителю, автора самого оригинального проекта, не только по привлекательности и простоте, но что самое главное по сравнительно приемлемой стоимости воплощения его в жизнь. Здесь же в зале сразу нашлись заказчики, которые облепили архитектора, словно мухи тарелку с медом.
– Юрка! Юрка! – кричал Марат теперь уже через их головы, нахально оттесненный от награжденного не только ими, но и бойкими девицами с бумажными листочками в руках, жаждая заполучить автограф от знаменитого фаворита съезда.
– Слушай, вот не думал встретить тебя здесь! Это же надо! Нет! Это просто судьбоносная встреча! Да еще, какая! – ликовал Марат, вроде бы, как случайно встретив своего однокашника по Университету.
С трудом, отделавшись от назойливых заказчиков, и растрепанных полуголых собирательниц автографов, молодые люди шли теперь вдоль стены Кремлевского парка. Марат вертелся вокруг Юрия, обнимал его за плечи, тряс за грудки, теперь уже искренне радуясь встречи с другом. Юрия не смущало подобное проявление чувств со стороны товарища, ему хорошо был известен неуемный характер этого баламута.
– Ты как здесь оказался? – наконец-то сумел вставить вопрос Юрий в радостные и беспрерывные восклицания бывшего однокашника.
– Все-все, сейчас тебе объясню!
Марат Ефимович Акунин и Юрий Олегович Платонов оба родом из Владивостока. Оба заканчивали один и тот же архитектурный факультет Политехнического Университета. Ровесники и в некотором роде друзья. Почему в некотором роде, да потому что это полные антиподы. Марат неуемный словно ртуть подвижный непоседа, с ярко выраженными чертами руководителя сангвинического типа, о которых говорят: хлебом не корми, а дай ему поруководить. Даже если руководство нередко выходило для него боком. Однако это его совершенно не смущало.
Он очертя голову бросался в авантюру, а, прогорев, не впадал в панику, и тут же затевал новую. Одна из таких затей и привела его на съезд архитекторов, чтобы подыскать талант и по возможности подбить его на осуществление своей новой затеи.
– Понимаешь, Юр, я развил такую строительную деятельность во Владивостоке, просто уму не постижимо! Вот где можно развернуться! – как всегда с горящими глазами ораторствовал Марат. – Ты знаешь, что там сейчас затевается?! – вопрошал он сокурсника, словно тот, живет в каком-нибудь Киеве, а не в этом самом Владивостоке.
– Это ты об АТЭС?
– О нем, о нем, родимом!
– А как же Москва? Ты же вроде там чем-то занимался? – спросил Юрий.
Он знал, что после окончания Университета Марат укатил в пристольную к дядьке, который пристроил его к себе в строительную фирму. Дядька хотел иметь собственного архитектора. Но племянник, видать пошел в родича, как и тот, страдал пороком лидерства и был никудышним архитектором.
Видя такое качество у молодого зодчего, дядька выделил племяннику строительный объект восемнадцатиэтажного жилого дома, который молодой прораб построил за столь рекордные сроки, что перекрыл все мыслимые и немыслимые планы ввода объекта в эксплуатацию, чем ввел родственника в меркантильное умиление. Тут же предложил племяннику возглавить объект новостройки, в пригороде Москвы – строительство целого спального района.
Однако Марат затосковал, он быстро раскусил дядькин аппетит, и не пожелал для того быть денежным станком. Надо отдать должное дядька не обижал Дальневосточного варяга. Счет в банке у молодого строителя был более чем солидным.
