Толстый напряженный член входил в
широкий полный зад молоденькой служанки легко и неспешно. Она,
возбужденная, громко, не стесняясь, стонала и змеей извивалась под
Генрихом. Он снова и снова доставлял удовольствие им обоим,
стараясь не думать о заключенном недавно договоре. Он немного помял
вывалившуюся из темно-зеленого платья пухлую грудь минутной
любовницы. Еще несколько резких движений, и сперма полилась по
покатым белоснежным бедрам служанки. Генрих, вытащивший обмякший
член, сразу же направился мыться – не так уж и много времени
оставалось. А довольная и вполне удовлетворенная девушка, резво
оправлявшая платье, потом сама уберет вымазанную постель. Не в
первый раз.
Красивый, молодой, богатый, Генрих
знал себе цену и редко приглашал к себе служанок, предпочитая
развлекаться со знатными дамами. Но сегодня был особенный день –
весь двор выехал из дворца, никого из знати не осталось. А
постельные игры никто не отменял. Не с темпераментом Генриха было
терпеть при желании развлечься.
Большой железный чан медленно
набирался, струйки горячей воды неспешно текли в него с трех
сторон. Генрих выбрал хрупкий хрустальный флакон с терпким
персиковым ароматом, вылил нужное количество жидкости в воду,
удовлетворенный, залез в чан, оперся об одну из стенок. Сибарит, он
любил наслаждение и умел ценить красоту во всех ее проявлениях. И
даже приближавшаяся свадьба не портила ему настроение. Обычный
обряд, всего лишь. Да, сперва нужно будет обратиться к богам,
спросить их благословения, а для того необходимо предстать перед
алтарем идеально чистым. Но ведь это всего лишь формальность. После
нее, как утверждали многие женатые приятели Генриха, свадебный
обряд проходил намного легче, а жизнь после бракосочетания была
спокойной, без ссор и скандалов.
Впрочем, Генрих не сомневался, что
миленькая аристократка, выбранная ему в жены советом старейшин при
дяде императоре, не станет устраивать скандалы. Каким влюбленным
взглядом она смотрела на него, своего будущего мужа, там, перед
старейшинами и своими родителями! О, Генрих, несомненно, умел
покорять женщин. Он возьмет с нее клятву верности, позабыв принести
свою, и ничего в его жизни не изменится. Жена – дома, любовницы вне
стен дворца. Он, любивший постельные утехи так же сильно, как
красоту и роскошь, всегда будет удовлетворен. Недаром ведьмы
предсказали его родителям счастливую жизнь для него.
Закончив лежать в ванной, Генрих
принялся мыться. Обычно этим занимались служанки. Но не сегодня. Не
перед обрядом. Нельзя оскорблять богов чужими прикосновениями к его
телу. Генрих тщательно тер мочалкой тело, вымывал от остатков
спермы член, мысленно уже находясь в постели с красавицей женой.
Главное было не возбудиться и не кончить в воде. Иначе придется
мыться заново. А на это у Генриха уже не оставалось времени.
Ирина Александровна Тартарова,
учительница музыки, часто преподававшая литературу и мудреный
предмет под названием «трудовое обучение», сидела дома за столом и
угрюмо смотрела в окно.
Настроение у Ирины Александровны
было отвратительным. Тридцать семь лет. Почти сороковник. И что? И
ничего. Однушка, оставленная родителями, старый «матиз» и ноль
сбережений. Ирина Александровна, Ирочка, Ирка, как звали ее разные
люди в ее окружении, уже много лет работала в средней школе
небольшого городка и была, как говорят в народе, «и швец, и жнец, и
на дуде игрец». Умевшая к своим годам и кран починить, и Моцарта на
фортепиано сыграть, она являлась старой девой не только без
родственников, но даже и без котов.
- Эх, в сказку бы. А то так и
помрешь без мужика, - пьяно вздохнула она. – Дурная ты, Ирка, как
три паровоза.
Свой день рождения Ира праздновала в
одиночестве, впрочем, как всегда. Купив дешевое порошковое вино и
пару пирожных, она угрюмо посмотрела на джинсы, и так сидевшие на
ней впритык, подумала, что завтра обязательно встанет утром
пораньше на пробежку, и закрылась в квартире: заедать стресс.
