Высокий, темноволосый. С ямочкой на подбородке, которую я никогда не забуду.В моем сердце проворачивается стрела, когда я его узнаю. Она мешает сделать вдох.– Папа! Малышка вырывается из рук. Бежит по дорожке, оставляя плед, в который была укутана. Ботинки мы где-то потеряли. Пришлось надеть на тоненькие ножки три пары моих носков и нести принцессу на руках. Теперь она этими ножками шлепает по лужам. Спешит так сильно, что даже забывает придерживать свитер, который намокая начинает путаться в ногах. Вокруг дома машины полиции. Проблесковые маячки бросают осколки света, которые отражаются в бездонных лужах. Толпа мужчин стоит под импровизированным навесом. Все сосредоточены. Уткнулись в карты. Подсвечивая фонариками, изучают местность. – Папа, Папочка! – Группа номер три пойдет… – один из мужчин, услышав плач ребенка, оборачивается.
Вот и конец моим наивным надеждам.Но меня он не замечает. Серые глаза вспыхивают, поймав в фокус маленькую девочку. По его лицу проносятся, сменяя друг друга, несколько выражений – изумление, неверие, гнев, облегчение, радость. Его волосы растрепаны, словно он руками пытался упорядочить мысли. Пуговицы на пальто застегнуты невпопад. Он забывает, что в руке телефон. Роняет его на бетонную плиту, бегом бросается к девочке и подхватывает на руки. Она крепко цепляется лапками за его шею, а он, закрывает глаза. Быстро прячет лицо в белоснежных кудряшках, но я успеваю заметить блеснувшую влагу. Его руки со скрюченными пальцами, напряженными и словно изломанными сжимают маленькое тельце. – Папочка, только ты меня не лугай – ревет малышка. Оказавшись в руках папочки, она снова нежная девочка, а никакая не воительница. – Не лугай, пазалуста, я случайно! Там сыски были и цветочки, а потом я хотела венуться быства-быства, чтобы ты не волновался, а потом ночь, а в кустах кто-то был, собачки вышли… Все вокруг умиляются и медленно выдыхают. Кто-то по рации дает отбой, кто-то закуривает сигарету и передает по рядам флягу. А я стою, и злость заливает глаза. Иду, чтобы высказать всеЮ что думаю о таких прогулках родителям, но останавливаюсь, когда мужчина, обнимающий девочку, выглядывает, чтобы посмотреть кто притащил его чудо. Мужчина, который казался мне надежным. Он был нежным и заботливым. А на самом деле он даже не рассказал мне про то, что у него есть ребенок! И может даже жена! И этого ребенка они успешно потеряли! Я нашла девочку в глухом лесу, где она пыталась кормить печеньем шакалов. Прижимала к себе дикую псину, попутно рассказывая о пользе злаков. Абсолютно бесстрашная, никто не объяснил, что мир – опасное место и разрешили гулять в зимнем, мать его, лесу! Спасибо, что мы на юге живем, а не в Воркуте. Кажется, пора сваливать. Потому что я снова разозлюсь и прокляну всех на… – Тетя Ведьма! – обнимающая отца девочка распахивает глаза и вспоминает обо мне. – Папа! Папа! Она настоящая ведьма! Умеет с лисами лазговаливать и с лесовиками длужит! Обещала меня научить валить зелье невидимости! Не успеваю сбежать, отец поворачивается и обращает внимание на меня. Серые глаза вспыхивают, когда узнает. Рот кривится, хочет что-то сказать. Снова меняются выражения лица. Только никакой радости и благодарности мне не достается. Делает шаг ко мне. Предупреждая расспросы, начинаю быстро рассказывать: – Нашла на поляне. Играла с шакалами. С ней все в порядке, только проголодалась и промокла. Я лес знаю, поэтому вывела ее. – Тетя ведьма сказала, что ей во сне плиснилось как я заблудилась! – хвастается мелочь. Договаривались же, что секрет! – И поэтому она пошла в лес? – спрашивает у дочери, а смотрит на меня. – Шакалы выли, – пожимаю плечами. – И ты пошла в лес? В три часа ночи? – в глазах опасные искры. – Я подумала, что… – что я подумала? Надо быстро сообразить что-то правдоподобное… – Папочка, ты не велишь, но она настоящая ведьма, плавда. Без нее я бы не нашлась. Она мне показала, как тлопинки ласступаются и она сказала сама, что у меня нога болит. И что мы живем с тобой в доме у палка. И машина у тебя синяя! – малышка все еще в диком восторге, а вот глаза ее отца сужаются. – Ты следила за мной? Откуда знаешь? – делает шаг ближе. Отвожу взгляд, стараюсь смотреть куда угодно, только не в его серые глаза. Я уже однажды поддалась их чарам. Хватит. – Не знаю, просто угадала. – Тетя ведьма! Папа, настоящая, я не влу! – обижаясь, поджимает губки. Он подходит ко мне. Оценивает темным взглядом, в котором недоверие, опаска. Губы кривятся то ли от невысказанного, то ли от отвращения. – Ведьма, значит? Настоящая? Меня охватывает страх. Он расползается и вспыхивает гудящим пламенем, я словно на костре, и тысячи глаз толпы следят за каждым моим движением. Еще мгновение – и в меня полетят гнилые помидоры, камни и ножи. Святая инквизиция никогда не переставала существовать. Ведьму снова публично сожгут. Ведь люди всегда боятся того, что не могут понять. Сейчас я в очередной раз услышу: "Ведьма! Ты не притворяешься! Ты настоящая ведьма! Уйди от меня!"
