Моя мама всегда мечтала жить в
деревне, но папа и его родня твердили, что ребёнка (меня, то есть)
нужно развивать в духовном, интеллектуальном и физическом планах, а
это возможно исключительно в городских условиях. И вот теперь,
когда папы с нами нет (тьфу-тьфу-тьфу: жив-здоров, слава Богу,
просто молоденькая любовь в ребро... ну, вы понимаете...), а
ребенок достиг восемнадцатилетия и далее может развиваться по
своему усмотрению, мама всё-таки перебралась в деревню. Да-да,
именно так, насовсем. До города всего пятьдесят километров, так что
полчаса на электричке – и я уже в тёплых материнских объятиях и
(что тоже приятно) за щедрым материнским столом.
В городе мама работала инспектором по
делам несовершеннолетних (попала на эту должность случайно и
временно, да так и осталась на двадцать два года), а здесь
устроилась воспитателем в детский сад.
И вот, окончив второй курс мединститута, я явилась в Семёновку,
чтобы за два месяца напитать кислородом и положительными эмоциями
свой иссушённый науками мозг.
Второе лето подряд я наслаждаюсь
буйством красок в природе и одежде людей. Это для меня особенно
важно после строгости и однообразия цветовой гаммы, сопровождающей
жизнь медика, даже будущего. Средства (родительские, конечно)
позволяли съездить на какой-нибудь курорт, наш родной или
заграничный, и девчонки агитировали рвануть туда, где "много
загорелых озабоченных мужиков". Но я ответила, что загорелых и в
деревне полно, а насчёт озабоченных... Мне и в родном городе одного
хватило. Это я свою «недолюбовь» имею в виду.
В конце первого курса я начала
встречаться с Кириллом. Он уже заканчивал обучение и работал
ординатором в одной из больниц. Судя по всему, врачом он обещал
стать толковым, и ему предложили остаться на постоянную работу
после получения диплома. Но как только заветный документ оказался у
него в руках, новоиспечённый эскулап решил попытать счастья в
столичных клиниках, о чём и сообщил мне в один из романтических
вечеров.
Больше всего меня взбесил не сам факт
того, что он меня бросил, а то, как он это обставил. Мы встречались
уже больше года, и я не помню случая, когда бы мой возлюбленный
приглашал меня куда-либо дороже боулинга. Я и не рассчитывала:
студенты всё-таки - денег лишних нет. А тут вдруг Кирилл позвал
меня в ресторан, и весь вечер был галантным и предупредительным,
всем своим видом намекая на некое продолжение. Да и обмолвился
ненароком, что у него ко мне есть серьёзный разговор. Весь этот
музыкально-винно-свечечный антураж наводил на мысль о заветном
колечке в бархатной коробочке. И я вдруг впервые задумалась, хочу
ли я замуж за Кирилла. Прокрутила в голове весь наш совместный год,
наши гладко, без ссор и недоразумений, развивавшиеся отношения. И
ясно поняла: не хочу. Стало как-то стыдно за то, что столько
времени парню голову морочила. Поэтому, когда наш романтический
вечер плавно перекочевал в мою девичью спальню, то там уж я
расстаралась настолько, что в этот раз мы не ограничились одним
заходом. И даже двумя...
Обалдевший от беспрецедентного для
меня аппетита, Кирилл подвигнул себя на приготовление завтрака и
доставку его прямо в постель, которая в это утро напоминала полигон
после бомбежки. За полгода наших интимных отношений мне впервые это
понравилось. Раньше было... нормально. Именно это слово высмеяла
моя подруга Юлька, которая, в свойственной ей манере играя словами,
заявила: "Нормально — это когда офигенно. А если просто
"нормально", то это ненормально!" Вот как раз этой ночью всё было,
если ещё не "офигенно", то уж точно больше, чем "нормально".
А после всего этого, после того как
я, довольно мыча, съела недожаренный тост и выпила переслащённый
кофе, этот умник заявил, что никогда не забудет нашу прощальную
ночь. Прощальную! Потому что он уезжает в Питер делать карьеру. А
то, что он будет "с теплом вспоминать время, проведённое с
восхитительной девушкой" (как вам цитатка?!), должно было мне
польстить и выдавить слезу благодарности. Не знаю, может, он и
вправду серьёзно думал, что я его обниму на прощанье и пожелаю
успехов в труде и личной жизни? С него станется, он ведь, по его
словам, человек бесконфликтный. До этого утра мне казалось, что я
тоже. Пока не опрокинула на этого кретина полкофейника им же
сваренной коричневой жижи и не вытолкала его за дверь вместе с его
вещами, не дав даже одеться. Упс! И обуться тоже. Поэтому его
начищенные туфли насладились полётом с балкона одиннадцатого этажа.
Вот так эффектно закончился единственный в моей жизни роман!
