Мы жили на параллельных улицах и, казалось, знали друг друга с первого дня, как увидели свет. Это не просто красивая фраза. Я действительно не помню, когда мы познакомились. В школе мы сидели за одной партой и получали одинаково плохие оценки. Но в девятом классе Рэм взялся за ум и подтянулся в учёбе, а я так и остался шалопаем, вечным середнячком, прочно застрявшим где-то между двойками и тройками.
Никакие особенные таланты в детстве у меня не проявились. Значительно позже, после окончания школы, я увлёкся литературой, пробовал писать рассказы, повести, и это доставляло мне удовольствие. Но в школьные годы меня ни к чему не тянуло. А вот у моего друга дар проявился рано. Рэм прекрасно рисовал. Его карандашный рисунок «Мёртвого Христа» Мессины до сих пор хранится у меня, как напоминание о том времени, когда мы оба были счастливы в своём прекрасном, вечно розовом детстве.
Рэм часто лазил по чердакам, чуланам и сараям, посещал пункты сбора макулатуры, где из мусора выуживал альбомы и журналы с цветными репродукциями картин. Если попадалось что-нибудь стоящее, брался за карандаш. Копирование художников прошлого, особенно любимых им итальянцев XVI и XVII веков, помогало, как он объяснял, нарабатывать технику. Уже с ранних лет мой друг мечтал стать художником.
Однажды в школе ему предложили поучаствовать в выпуске очередного номера стенгазеты. Рэм взялся за дело и легко набросал несколько карикатур на события из школьной жизни. Карикатуры получились очень похожими и колючими. На следующий день газету украли. Видимо, рисунки кого-то сильно задели или, наоборот, кому-то приглянулись, так что воришка решил прибрать их к рукам, чтобы наслаждаться искусством в одиночку. Кража наделала много шума, но виновника не нашли.
А в шестом классе Рэм попал в историю, которая сделала его знаменитым на весь мир.
В детстве я часто болел ангиной, и сентябрь восемьдесят второго года не был исключением. Как только пик болезни проходил и мне становилось лучше, я наслаждался бездельем: смотрел телевизор, читал книги либо играл в солдатиков древнего мира, которых рисовал и вырезал мне из картона Рэм. Болеть я обожал!
В тот день друг ворвался ко мне как ошпаренный и переполошил родителей.
– Валерка! Валерка! Я видел инопланетян!..
– Кого?! Инопланетян?! Да ты что!..
От перевозбуждения друг не мог собраться с мыслями и объяснить, что случилось. Прошло по крайней мере четверть часа, прежде чем его бессвязные выкрики и отдельные фразы сложились во что-то вразумительное.
В Южном парке мы часто играли с пацанами в футбол. Пока я болел, Рэм наведывался туда без меня. Обычно он стоял на воротах, неплохо справляясь с ролью голкипера. В тот день над футбольным полем появилась… летающая тарелка, беззвучно зависла в воздухе и выстрелила из днища слепящим конусом света. Потом с едва заметным гулом опустилась на землю. Двигатели смолкли, наверху тарелки отвалилась крышка люка и появился инопланетянин в серебристом скафандре…
Я слушал Рэма, разинув рот. От волнения у меня даже подскочила температура. Мои же родители снисходительно улыбались и переглядывались. Когда Рэм ушёл, мать сказала отцу: «Вот как ломает детскую психику современное телевидение…» Они были уверенны, что Рэм всё придумал, что на детей пагубно влияет западная культура и низкопробные отечественные передачи, и это серьёзная проблема, стоящая перед государством. Родители не поверили моему другу. Я же верил ему безоглядно.
Через несколько дней вышла местная газета со статьёй на первой полосе, статью я вырезал ножницами и долго хранил как священную реликвию. Её текст запомнил наизусть. Вот что там было напечатано:
