Я спускалась по обитой красным ковролином лестнице и слышала
свои глухие шаги. Словно в фильме ужасов: сердце колотилось, ладони
потели, вместо радио в наушниках раздавались лишь помехи. Все
вокруг замерли, и мне это не нравилось.
С каждым шагом я приближалась к неизбежному. С каждым движением
приговаривала себя к смертной казни, вколачивала очередной гвоздь в
крышку гроба, в котором лежал мой покой.
Кто-то перешёптывался, кто-то провожал меня злым взглядом,
кто-то - оценивающим. Я чувствовала себя, как под прицелом сотен
камер, и все они искали, к чему прицепиться. Снова.
Человек, что нагло сидел на моём месте, медленно стянул
капюшон.
“Сзади так похож...” - пронеслось на задворках сознания.
Воздуха в лёгких не хватало, и я, словно выброшенная на берег
рыба, приоткрыла рот. Сердце колко пронзило током, в горле
пересохло, но ноги сами несли меня вперёд, отказались
останавливаться. Казалось, время замерло. Я собиралась прогнать
незнакомца со своего места и грызть гранит науки, но сзади раздался
грохот, и он обернулся.
Первое, что пришло в голову: “Это сон?”. Мне бы этого хотелось -
открыть глаза и понять, что лежу в кровати у себя дома. Но сколько
бы не пыталась щипать руку, не помогало очнуться.
Это был он. Тот, кто являлся спонсором и главным героем моих
кошмаров, кто не выходил из головы долгих пять лет, на кого не
распространялось правило "время лечит". Арсений Хилин - мой лучший
друг, бывший парень и главное бедствие всей жизни.
Совсем не изменился: всё тот же дерзкий взгляд холодных голубых
глаз, те же правильные черты лица, чуть впалые щеки, изогнутые в
усмешке губы и родинка под правым глазом. Даже прическа такая же -
внизу коротко, сверху лёгкие уложенные волны. Небольшая щетина
придавала ему брутальности и накидывала пару лет к реальному
возрасту. Будто с обложки журнала сошёл. Хотя он и сошел.
Тут он заметил меня. Посмотрел прямо в глаза. Без эмоций, без
сожаления. Без раскаяния. И мир поплыл.
***
22 года назад
В больничной палате пахло апельсинами - женщина в белой
широкополой ночнушке упорно чистила фрукт и вздыхала. В большом
помещении стояли шесть кроватей, но на других пока что никто не
располагался. Елена Петровна надеялась увидеть хотя бы одну
соседку. Чтоб было не слишком скучно.
Женщина остановилась, отложила апельсин на прикроватную тумбу и
едва встала, по привычке придерживая руками живот. Она только вчера
родила и теперь беспокойно ждала, когда же ей принесут ребёнка.
На улице светило солнце, щебетали воробьи и прыгали по
подоконнику, собирали зёрна, которые сердобольная женщина рассыпала
для них. Она подошла к окну, откуда сразу же в разные стороны
разлетелись птицы, выглянула и посмотрела вправо.
-Снова сидят, - недовольно прошептала, наблюдая за акушеркой и
медсестрой, которые уже полчаса болтали о чём-то несущественном. И
так каждые два часа. Занимали единственную лавочку у родильного
отделения, за что частенько получали нагоняй от руководства, но
позицию свою не сдавали. В этот раз Елена решила бороться с
медперсоналом.
Она неспешно накинула тёплый кардиган, расчесала длинные светлые
волосы, собрала их в тугую косу и поплелась наружу. Шаги ещё
давались тяжело, спину немного ломило, отёк с ног ещё не спал, кожа
краснела и сохла. Вторая беременность протекала сложнее, и всё же
несказанно радовала.
Лена прошла по пустынному холлу, открыла дверь больницы и на
секунду замерла - ветер приятно холодил щёки и успокаивал.
-Девочки, - крикнула Елена с крыльца и шустро спустилась. - Там
телефон надрывается, что ж вы постоянно работать не хотите?
