Стою на балконе своей съемной
квартиры и сжимаю бинокль в руках. Почему он приходит сюда? Задаю
себе этот вопрос каждый раз, когда смотрю на высокого шатена в
дорогом костюме. Сколько стоит его дорогой пиджак? В каком салоне
ему сделали такую безукоризненную стрижку? Да уж… Глубоко выдыхаю и
понимаю, что мое любопытство – вещь упрямая.
Смотрю на незнакомца, пусть
издалека, пусть через линзы с системой Кеплера и не понимаю, что он
здесь забыл? Обычная панельная пятиэтажка, правда, с красивым видом
из окна. Ах, да еще удобной транспортной развязкой.
Почему он приходит в одно и тоже
время? Пунктуальный до ужаса. Можно свободно сверять часы – не
ошибешься. Кукушка выпрыгивает из настенных курантов в тот самый
момент, когда он садится на деревянную скамейку со спинкой
облокачивается и закидывает ногу за ногу.
Пробило семь утра, он тут, как тут,
на дальней лавочке в гордом одиночестве. Смотрит на озеро, как
уныло плавают утки, как медленно падают желтые кленовые листья,
исполняя свой особенный танец осени.
Он приходит сюда и в дождь, и когда
пожухлая трава покрывается первым инеем.
Думаю, это живописное место, ему не
просто приглянулось.
Вот уходит. Проводит рукой по своей
королевской шевелюре и направляется куда-то. В этот раз не как
обычно. Не к своей иномарке, припаркованной рядом. Уходит куда-то
вдаль, уверенным шагом, будто лев покидает свою территорию.
Внимательно смотрю в бинокль,
наблюдаю в «четыре глаза» и провожаю его взглядом, не отрываясь.
Сегодня явно у него пошло что-то не по плану.
Глубоко вздыхаю, когда больше не
могу разглядеть его статной фигуры. Пойду сварю кофе, включу
какой-нибудь интересный фильм. Так сказать: подниму себе настроение
сама. Без попкорна и бутылочки вина. Сегодня же выходной.
Единственный! А я занимаюсь всякой ерундой.
Кстати, бинокль у меня от Светки, от
моей школьной подруги, которая и перетянула меня в этот
замечательный город. А я теперь не понимаю, почему не
согласилась раньше.
Моя кареглазая подруга Света –
уникальная женщина. Она может постирать телефон в стиральной
машине, забыв вытащить его из заднего кармана джинс или забыть, где
припарковала свою машину и ломится совершенно в другой автомобиль,
очень похожий на ее, при этом обзывая законного хозяина - полным
идиотом. Нет, с памятью у нее все в порядке, с внимательностью – не
очень.
А еще она много говорит. Ее сложно
перебить, когда она взахлеб рассказывает о своем новом романе, о
мужчине всей своей жизни, который в итоге оказался последней
сволочью.
Света давно переехала в Москву
к отцу. Когда ее родители развелись, то получилось, то она с
матерью живет в одной стране, а отец - в другой. Как утверждает
сама Света: «Раньше была одна большая страна – Советский союз».
Почему я так много говорю о Свете?
Потому что она сыграла ключевую роль в моей жизни. Но об этом чуть
попозже. А сейчас кофе. Ароматного, свежезаваренного, со смолистыми
нотками, выращенного где-то в жаркой Эфиопии.
Отложила бинокль в сторону, плотно
закрыла дверь балкона и направилась на кухню, пересекая огромный
зал, пол которого застелен узорчатым ковром. По пути бросаю взгляд
на хрустальную люстру, виниловые обои с абстрактным рисунком.
Обращаю внимание: ровно ли лежат маленькие подушки на
светло-бежевом диване, убрала ли я плюшевый плед с рукавами с
кресла, и нет ли пустых чашек на журнальном столике. Затем смотрюсь
на свое отражение в прямоугольном настенном зеркале, поправляю
шелковый халат, купленный с первой зарплаты и почти залетаю в
комнату, где давным-давно не витали ароматы борща. Где на плите
стоит только чайник, на столе ваза с фруктами: бананы, яблоки.
Кастрюли пустуют на постоянной основе, а холодильник забит
йогуртами.
