Ночь была ясной и холодной. Звёзды Чуйской долины светили особенно ярко, словно тысячи небесных свидетелей наблюдали за происходящим внизу. В обычное время монах Томас наслаждался бы этой картиной, но сегодня ему было не до красот небосвода.
Монастырь несториан в Суябе, некогда процветавший оплот христианства на Великом шёлковом пути, погрузился в лихорадочную суету. Тревожный колокол зазвонил после заката, когда прибыл гонец с востока. Монголы. Неисчислимое войско Чингисхана во главе с полководцем Джэбэнойоном уже в пяти днях пути от города. С ними идёт сам Чагатай, второй сын великого хана.
Томас провёл рукой по коротким седеющим волосам. В свои сорок пять лет он был, пожалуй, самым необычным членом общины. Европеец, уроженец далёкой Нормандии, прошедший долгий путь от крестоносца до монаха-несторианина. Последние пятнадцать лет он прожил здесь, в самом сердце Азии, изучая местные языки и обычаи, переписывая древние тексты и леча больных. Суяб стал для него домом, которого у него никогда не было.
А теперь этот дом вот-вот должен был превратиться в пепел.
– Брат Томас! – окликнул его молодой послушник Давид, спускаясь по каменным ступеням подземного хранилища. – Настоятель Нафанаил спрашивает, всё ли готово?
Томас обернулся. Давид, юноша восемнадцати лет с живыми карими глазами и оливковой кожей, был его учеником и помощником. Наполовину сириец, наполовину местный согдиец, он обладал редким даром к языкам и тонким умом. Томас кивнул в сторону тяжёлых сундуков, уже упакованных и опечатанных.
– Скажи ему, что священные тексты и реликвии готовы к транспортировке. Нам нужно ещё два часа, чтобы собрать медицинские трактаты и инструменты.
– А что с сокровищницей? – Давид понизил голос до шёпота.
Томас нахмурился. Вопрос о монастырской сокровищнице вызвал ожесточённые споры среди братьев. За столетия торговли на Шёлковом пути община накопила значительные богатства: золотые и серебряные изделия, драгоценные камни, редкие ткани и специи. Но было и кое-что ещё – ценности, доверенные несторианам хранителями других традиций, в том числе странствующими братьями из далёкого Иерусалима, теми, кого называли тамплиерами.
– Настоятель Нафанаил всё ещё сомневается, – тихо ответил Томас. – Он говорит, что истинные сокровища церкви – в наших сердцах и умах, а не в золоте и серебре.
– Но ведь монголы не оставят камня на камне! – горячо возразил Давид. – Мы не можем допустить, чтобы эти ценности погибли или попали в руки язычников.
Томас мягко положил руку на плечо юноши.
– Я согласен с тобой. Именно поэтому я готовлю и сокровищницу тоже, – он кивнул в сторону дальнего угла подвала, где в тени стоял маленький ничем не примечательный деревянный ящик. – Особенно то, что в нём.
Давид проследил за его взглядом.
– Кристалл, – прошептал он.
Томас коротко кивнул. Среди всех сокровищ монастыря был один предмет, ценность которого превосходила всё остальное. Не из-за золота или драгоценных камней, а из-за его происхождения и предполагаемых свойств. Кристалл, найденный в иудейских горах во времена царя Соломона и обработанный древними мастерами. Говорили, что он способен исцелять неизлечимые болезни и показывать истинную природу человека, усиливая как светлую, так и тёмную стороны души. Реликвия, которая проделала долгий путь через Персию, Индию и, наконец, попала в руки несториан, осознавших её двойственную природу.
– Собирайся, Давид, – сказал Томас, отвернувшись от ящика. – Мы уходим до рассвета. Нам предстоит долгий путь через горы к Иссык-Кулю.
Холодный горный ветер пронизывал насквозь, заставляя кутаться в тяжёлые плащи. Караван из двухсот верблюдов медленно двигался вдоль северного берега Иссык-Куля. Три дня пути остались позади, и усталость начинала сказываться. Несториане, покинувшие Суяб, шли вместе с группой купцов и простых горожан, решивших бежать от монголов. Их целью был китайский город Кашгар, где они надеялись найти убежище.
