Сборник посвящён своеобразным трёхчастным композициям. В каждую из них входит трёхстишие-верлибр, несколько афоризмов-определений, по-своему раскрывающих ключевые слова трёхстишия, и сказка-крошка (не превышающая ста слов), выстраивающая свой сюжетный образ, также откликающийся на тему, затронутую изначально.
На обложке: фото из открытых просторов интернета
Завет Заболоцкого «Не позволяй душе лениться» выразителен и точен. Но вместе с тем нужно время от времени дать душе вволю помчаться по широкому, просторному полю творческой деятельности. Ей необходимо чувствовать себя свободной и стремительной.
Таким широким полем стал для меня непредсказуемый простор утренней тройственной импровизации моих любимых жанров. Сначала непредсказуемое выражение мыслей и эмоций в свободном трёхстишии, потом выбор его ключевых слов и афоризмы-определения для них – тоже не придуманные заранее, а в заключение сказка-крошка, сказка-притча, создающая непредвиденный образ, навеянный переживанием.
Новый жанр, дебют которого представляет эта книга, не так звонок и лёгок, чтобы рассчитывать на широкую аудиторию читателей и хотя бы на узкий круг понимающих и осваивающих его авторов. Но когда-нибудь, возможно, найдутся люди, которые его оценят. И даже те, кто возьмётся за его освоение. Во всяком случае, такое не исключено. Ради этих воображаемых пока что людей я и готовил сборник «Широкое поле».
«Сказочно-примечательные трёхстишия», конечно, замысловатое название для жанра. Поэтому постараюсь объяснить его суть. Три его элемента описаны в моей книге «Три любимых жанра», а сам новый жанр представляет собой композицию, где трёхстишие задаёт переживаемую мысль, афоризмы-определения заостряют значения ключевых слов, а сказка-крошка создаёт некое образное эхо исходной мысли в виде лаконичного сюжета.
Этих объяснений, надеюсь, достаточно для последующих ста авторских произведений такого рода.
Для любителей глубинного чтения в конце даны указатели трёхстиший, сказок и определений, помогающие во всём этом ориентироваться подробнее.
Переплетение судеб многому учит, если склонен учиться.
Но учиться приходится и расплетениям —
по крайней мере, на какое-то время.
…
Переплетения – скрещивания линий, укрепляющие друг друга.
Учить – давать возможность углубить свои представления.
Учиться – воспринимать всё происходящее как углубление в суть явлений.
Расплетение – разделение путей, которые не бывают совсем общими.
Приходится – прикосновение к тебе неизбежности.
…
Черепах Макс переживал за друзей-хозяев.
Кое-чему он успел научить их. С другом-хозяйкой они учились сплетению судеб, в чём он был сильнее по древности рода. Друга-хозяина научил мысленному общению.
Но теперь предстоял общий урок расплетения. Макс решил просто продлить зимнюю спячку. Вылезал ненадолго, прощаясь, но ел даже любимую гречку. И засыпал всё глубже, несмотря на весну, вплоть до своего земного завершения.
Друзьям-хозяевам, чьё время завершения ещё не пришло, было больно за него. Но Макс, принадлежавший к древнейшему роду, знал: ничто живущее не завершается навсегда. Чувствовал, что ещё многократно отзовётся своим человеческим друзьям чутким черепаховым эхом.
Этот внутренний наутилус – чудо не техники, а мысли.
Он невидим и неощутим, но позволяет видеть и ощущать
даже то, что в самых сокровенных глубинах сознания.
…
Наутилус – фантастически реальный глубинный корабль для сокровенных открытий.
Техника – самодельная нянька человека.
Неощутимость – отсутствие промежуточных помех для восприятия интересующих тебя ощущений.
