Рынок в Питу просыпается рано, но я
успела вовремя. Товары только-только достали из корзин и разложили
перед первыми редкими покупателями. Я направила верного Гра вниз,
прямо над рядами прилавков с золотящимися на солнце фруктами.
Торговцы, заметив тень от огромных крыльев, один за другим
поднимали голову, но было поздно.
- Пике! – скомандовала я и гибко
перегнулась через шею Гра вниз, хватая в каждую руку по сочному
плоду. Мой крылатый друг тоже не терял времени даром, вонзив когти
в огромную гарью.
- Тиос! – крикнула я. – Уходим!
Гра был натурой азартной, легко
увлекающейся, потому воровать ему нравилось.
- Лови воровку! Держи её! – стали
оживать ошалевшие от нашей наглости торговцы.
Куда там! Дракокрыл взмыл вверх, я
выровнялась в седле и выругалась сквозь зубы. Правое стремя совсем
разболталось и не держало ногу. Сегодня я едва не свалилась головой
вниз прямо на прилавок. Но с этим я разберусь дома. Сделав широкий
круг над рынком, мы нырнули под крону ближайшего древа, спрятались
за стволом и резко вертикально ушли вниз, пролетели почти над
землёй и вынырнули в благополучном и сонном ствольном квартале, где
и затаились под сенью листвы.
Над нами прохлопали крылья,
послышались возбуждённые крики, и всё стихло. Вокруг не было ни
души, только высоко-высоко в небе медленно кружились белые
лепестки. Говорят, что на таких загорают ра – наша высшая знать,
чтобы их высокородные тела приобретали лёгкий золотистый
оттенок.
Гра повернул свою драконью голову и
вопросительно взглянул на меня. Висеть без движения долго он не
мог, а ухватиться лапами мешала гарья.
- Домой! – скомандовала я. –
Чутко!
Пока мы летели, я с удовольствием
расправилась с первым плодом. Сегодня мне достался спелый турс –
сочный, сладкий, почти без косточек – редкая удача! Мигом проглотив
его, я жадно покосилась на второй, зажатый в руке и с сожалением
вздохнула. Нельзя! Впереди был весь долгий день, и скоро голод
проснётся снова. На гарью летуна можно было не рассчитывать – Гра
расправится с ней в два счёта. Так и случилось. Едва я спрыгнула на
сплетённый из ветвей полог, дракокрыл опустил добычу на толстую
ветвь и принялся жадно расклёвывать гарью.
Скользнув в люк, ведущий в дом, я
скоро растянулась в гамаке, облизывая сладкие пальцы.
Конечно-конечно, это негигиенично и вообще некрасиво, но сил
подняться и умыться просто не осталось – адреналин схлынул, уступив
место опустошению. Вместо этого я лежала, рассеянно скользя
взглядом по плетёному потолку и зелёным стенам моего жилья. Мой дом
был самым обычным. Почти все простые гарси жили так – плели дома из
лиан на древах рода, а потом выкладывали пол самой дешёвой
древесиной. А что ещё нужно, чтобы жить спокойно?! Дождь не долетал
сквозь густую крону древа, ветер шумел всё больше вверху, лишь
иногда немного покачивая мой уютный дом, похожий на гамак.
Тогда я представляла, что плыву по
широкому, бескрайнему морю. Откуда я знала, что такое море, я не
смогла бы рассказать. Может быть, мои родители были
путешественниками?
Представить такое было трудно. Дети
гигантских дерев накрепко привязаны к своим родовым деревьям. Но
я-то знала, что мои родители были чужаками! Они приехали к деревам
очень давно, и, хотя и выглядели как настоящие стволовики,
бледнолицые и зеленоглазые, приняли их крайне неохотно.
Мама всегда говорила мне, что, если
бы не я, их с отцом выгнали бы прочь – но маленькая девочка очень
устала и так горько плакала, прислонившись к стволу, что дерево
обняло её своими ветвями. Я не очень верила в эту легенду. Родовое
дерево такое огромное, что никаких ветвей на уровне роста
трёхлетнего ребёнка просто не могло быть. Как бы то ни было, мою
семью приняли, и я играла в этом не последнюю роль.
