Юлия
Юлия вышла на балкон, хотя под этим балконом никто ее не ждал. Не нашлось Ромео для нашей Джульетты. А ведь когда-то он существовал и даже некоторое время был ее мужем, но после того, как нашел ей замену в лице своей собственной секретарши (ах, если бы только в лице), быть им перестал.
Она взглянула на часы. Пятнадцать ноль одна. А это значит, что с этой минуты вступило в силу решение суда о ее разводе.
Наконец-то можно свободно вздохнуть.
Она глубоко втянула в себя «свежий варшавский воздух» и подумала, что сигарета не самое большое зло. Вообще-то она не курила, но решила, что в такой день, как сегодня, она просто обязана сделать что-то безумное. Ванильная сигаретка не была самым экстравагантным поступком, на какой была способна Юлия, но о более солидных дозах безумия, думала она, наверняка позаботятся ее подруги, встреча с которыми была назначена на вечер.
Теперь Юлии хотелось просто постоять на балконе, подержать во рту сладкий фильтр и насладиться ароматом ванили, пусть даже и в виде дыма. Наверное, ей важно было показать, что она уже большая девочка и может делать все что хочет. Девочка? Какая девочка? Женщина. Взрослая женщина, которая, наконец, избавилась от балласта в виде мужа с приставшей к нему, как репейник, любовницей… И даже не слишком затягиваясь, она наконец-то могла выдохнуть – во всех смыслах.
И она шумно выдохнула. Легкое облачко растаяло в мгновение ока. Так же легко, как исчезла ее прошлая жизнь. Улетела куда-то далеко.
Все нормально. Скоро отпуск. Главное – подальше от столичной суеты. И от неприятных ассоциаций.
Хорошо, что хоть квартиру ей оставил. Две комнаты, маленькая кухонька и совсем крохотная ванная. Зато в центре. До всего близко. Ей нравилось здесь: и вид из окна, и запах кофе из кафе внизу. Расстаться со всем этим ей было бы, наверное, сложнее, чем со своим мужем, Каролем.
Ядвига
Ядвига уже разменяла полтинник. А если кто любит точность, как любит ее она (учитель математики все-таки), то ей было пятьдесят три. А вернее, стало сегодня. И именно в ее день рождения муж вернулся домой, поужинал и, как всегда, развалился перед телевизором. Ядвига, ненавидевшая свое имя точно так же, как и свою скучную жизнь, убрала посуду со стола, смахнула крошки со скатерти, перевернула на другую сторону антрекот, который жарила к завтрашнему ужину, а когда все это сделала – устроилась в кресле.
Ей нравилось это кресло. Да, старое, зато большое, уютное, приятного кремового цвета; она сдавала его в чистку раз в год. Мужу, Роману, оно категорически не нравилось, стеснялся его, что ли, уговаривал Ядвигу заменить его другим – стильным, кожаным, но безрезультатно. И обосновывал это тем, что оно «неправильное»: стоит в него сесть, как сразу отпадает любая охота что-либо делать. Рядом с креслом стоял покрытый вязаной салфеткой низенький резной столик с причудливо изогнутыми ножками. Над столиком парил абажур старинного торшера, чей свет помогал разглядеть буквы в книгах, становившиеся с каждым годом все мельче и мельче. А еще чтению помогал кофе с большим количеством молока и сладости. Может, оно и вредно в таком возрасте, да еще на ночь, но… Она располагалась в кресле, и к ней тут же прибегала серая кошечка, садилась на колени и громко урчала. Ядвига гладила ее и раскрывала книгу. И тогда этот маленький уголок большой квартиры становился ее миром. Здесь она путешествовала по дальним странам, пускалась в любовные приключения, заводила знакомства и там же наслаждалась сексом. Нет, нет, ничего такого, просто она читала книги, а когда читала «про это», ее лицо заливалось краской, а дыхание становилось частым и прерывистым.
