Мария стояла на пляже у кромки воды. Солнечные блики слепили её, поэтому она не замечала восхищённых мужских взглядов. Парни неподалёку играли в волейбол, но то и дело отвлекались от мяча и устремляли взоры на девушку.
Брюнет в модных плавках сделал вид, что случайно попал в Машу мячом, с улыбкой поднял мяч и приложил руку к груди:
– Извините! Я такой неловкий! А не хотите составить нам компанию?
Девушка пребывала в своих мыслях, машинально отряхнула песок с плеча и отрицательно мотнула головой:
– Нет, в другой раз…
Продавец кваса плавился от жары рядом с железной бочкой и тоже мечтательно поглядывал на красотку в бикини. Да что там, почти все мужики откровенно пялились на неё. А женщин она раздражала этой своей вызывающей красотой. Ольга украдкой сфотографировала сестру. Точёная фигурка Маши на контражур красиво смотрелась на фоне реки.
Маша ещё не могла оценить того подарка судьбы, который выпал на её долю. До сей поры она была «гадким утёнком», бледной копией своей сестры-близняшки Ольги. Неловкая, несуразная, застенчивая. В прошлом пляжном сезоне она могла сколько угодно дефилировать по берегу в самом смелом купальнике. Грудь нулевого размера и острые коленки служили надёжной защитой от повышенного мужского внимания. И вдруг всё резко изменилось. За считанные месяцы тело Марии стало дивным образом меняться. Высокая красивая грудь, тонкая талия. Женственность и плавность движений появились у девушки словно из ниоткуда. Гены предков – выходцев из скандинавских стран – дали о себе знать. Блондинка со светлой кожей, тонкими чертами лица и голубыми глазами. Такой стояла она у кромки воды в тот день на знаменитом «Третьем» пляже в Серебряном бору.
Ей было шестнадцать, и все мысли её были заняты Григорием Орджоникидзе. Григорий – студент престижного ВУЗа, внук легендарного Серго Орджоникидзе, ему прочили блистательную карьеру дипломата. Разъезжал по городу на крутой красной машине «Вольво». Он не отвечал девушке взаимностью, или умело маскировал свой интерес к ней. А она в своих грёзах сотни раз проигрывала диалог с ним.
– Маш, я давно хотел тебе сказать… – воображение услужливо подбрасывало влюблённой девушке эту фразу. Ведь именно так парни чаще всего начинают свои признания в любви. А потом он – первый поцелуй. Тот самый, который, как говорят бывалые, запоминается на всю жизнь. Но ни пылких признаний, ни поцелуя Маша так и не дождалась от Григория. Они изредка гуляли в парке Горького, ели мороженое, смеялись над какими-то его шуткам. И всё. От знакомых Маша узнала, что родители давно присмотрели Григорию невесту. Конечно же, девушку из определённого круга. Кто же ещё может стать женой будущего дипломата, представителя прославленной династии?!
Машу отвлёк от её мыслей голос незнакомца. Мужик лет под сорок, с жирным пузом и двойным подбородком, картавый и отвратительный. Он даже не пытался скрыть, что «раздевает» девушку взглядом. Она переспросила:
– Что вы сказали?
– Какую красивую девочку, говорю, твоя мама родила… Как зовут?
Маша вовсе не собиралась знакомиться с этим «уродом», как она мысленно его окрестила с первого же взгляда. Она пожала плечами и ничего не ответила. «Урод» бесцеремонно пялился на девичью грудь впечатляющего размера и продолжал атаковать:
– Какая застенчивая… Мне такие нравятся… Так как тебя зовут, моя прелесть?
Маша очень холодно ответила наглому типу, что «никакая она ему не прелесть» и направилась в сторону сестры, которая загорала на пляжном полотенце неподалёку. «Урод» самоуверенно ухмыльнулся, глядя вслед хрупкой красавице и процедил сквозь зубы:
