Я сидела среди других участниц отбора. Наши взгляды были
устремлены на короля, который собирался произнести речь.
— Как вы все знаете, одно из ключевых условий, которое мы с
сыном предъявляем его будущей невесте, — это благородное
происхождение, — заговорил его величество. — Генерал по моему
поручению добыл очень редкий магический артефакт.
Правитель взял в руки серый камень, который лежал на кафедре. Он
был похож на обычный булыжник, но только его коснулся король, как
минерал ярко засиял насыщенно-синим цветом. Пришлось даже прикрыть
глаза.
— Он проявляет свойства, только от прикосновения чистокровного
дворянина. Чем род старше, чем ярче свечение. Одна из самых древних
семей на островах, семья-основатель нашего государства — моя семья.
Королевский род! — произнес правитель торжественно и передал камень
принцу.
Его высочество взял артефакт, и тот продолжал пылать столь же
ярко, лишь только немного изменил оттенок, который стал больше
напоминать фиолетовый.
— Цвет у каждой из вас будет свой, он не имеет значения, важна
яркость, — сказал король.
Я чуть не выругалась вслух. Меня взяли из приюта! Нетрудно
догадаться, что дворянок в такие места не отдают. О них заботятся,
их холят и лелеют в семьях. Если я возьму в руки артефакт, он
останется всего лишь серым камнем, и обман раскроется. Нельзя этого
допустить!
— Я попрошу каждую из вас по списку подойти к кафедре и
дотронуться до камня. Итак, генерал иль Контаре, объявляйте! —
сказал король, и на несколько шагов отошел от кафедры, чтобы
освободить место для девушек.
— Каприза иль Дурман! — четко произнес генерал.
Со скамьи поднялась девушка. Каприза робко поклонилась королю и
принцу и пошла к кафедре.
«Сейчас или никогда!» — пронеслось в голове.
Участница отбора уже собиралась взять камень, когда я решительно
поднялась с места и громко сказала:
— Стойте!
***
Двумя неделями ранее…
Глава 1
— Мили, держите спину прямо! — прикрикнула гувернантка
Гринхильда Марсе. — Вы больше не в приюте, а в доме благородной
госпожи!
Девочка дернулась от удара стека[1] и скривилась, вот-вот
собираясь расплакаться. Я, насколько могла незаметно, опустила руку
под стол и сжала ее колено. Она глянула на меня, я покачала головой
и одними губами сказала:
— Не плачь!
Мили прерывисто вздохнула, но взяла себя в руки и продолжила
медленно разрезать мясо на маленькие кусочки. Выглядело это
неловко, но девочка старалась, потому что знала: в противном случае
бить будут рукам, а самое болезненное — это пальцы.
Мы сидели в просторной столовой, отделанной темным дубом, за
длинным прямоугольным столом, искусно вырезанном все из того же
дерева и до блеска натертого воском. Стол накрыли согласно всем
правилам этикета. Вместе со мной здесь сидели шесть девочек от
десяти до восемнадцати лет. Мы все очень различались внешне, но
было кое-что общее: каждая из нас обладала красотой и умом. Именно
по этим двум качествам госпожа Иветта иль Грасс выбирала приемных
дочерей. Да вот только ее детьми мы были лишь на бумагах, а на
самом деле моя опекунша преследовала совсем иные цели.
— Тяжело только первые месяцы, — почти неслышно шепнула я
новенькой, Мили, которая появилась в доме пару недель назад. И,
пользуясь тем, что гувернантка, а скорее надзирательница,
отвлеклась на что-то за окном, добавила: — Главное — не плачь,
иначе будет гораздо хуже.
Мили посмотрела на меня и, сжав челюсти, кивнула. Ей недавно
исполнилось десять. Я попала в дом к госпоже иль Грасс, когда была
на три года старше. С тех пор минуло пять лет, но я до сих пор с
содроганием вспоминала первую зиму, проведенную в этом роскошном
поместье. Теперь же я всему научилась, обросла толстой кожей,
приспособилась, иначе не выжила бы.
