Лодка дрейфовала по озеру в абсолютной тишине.
Гладь озера, по которому плыла лодка, была спокойна как чистое зеркало. В густом тумане оно, казалось, было цвета розового золота из-за рассеиваемого сквозь туман солнечного цвета. Глазу было совершенно не за что зацепиться в этой золотисто-молочной мгле. Лишь всплеск воды от игравшей то тут, то там рыбы иногда мог вывести из оцепенения, которое навевала эта картина.
Четверо вооруженных воинов, трое в темно-синих, один в светлых с красными окантовками доспехах в полной боевой амуниции, мучались от безделья в лодке уже несколько часов, потому что из-за тумана понять в какую сторону плыть и куда их утлое суденышко дрейфует, было совершенно невозможно. Золотое молоко светило нещадно, обволакивало и убаюкивало, и видно было не более чем на пять-десять локтей. Было такое ощущение, что туман этот создает вакуум. Вакуум времени, вакуум движения, вакуум в душе.
Наконец гнетущую тишину, словно струну лежавшего доселе без дела инструмента, нарушил голос одного из воинов в темно-синем.
– Ну, хорошо хотя бы то, что если нас даже занесет в заповедные края монастыря Джихаку, нас не нашпигуют стрелами по самое не хочу. Увидеть лодку с берега в таком тумане просто невозможно. Территория эта, если я не ошибаюсь, пожалована две сотни лет назад вашим странным господином, главой клана Стрекозы, не менее странному монастырю, хоть они и проповедуют официальную религию. В этом монастыре, как я слышал, живут одни затворники.
Судя по лицу, этот воин был самым молодым из четверки. У него были в целом правильные черты лица, большие глаза цвета пожухлых осенних листьев.
– Монастыри нужны, чтобы в них приходить молиться, а не для того, чтобы прогнать всех крестьян с окрестных территорий и убивать случайно забредших путников, – продолжил рассуждать он. – Это вообще не по канонам философии нашей Империи, уважаемый мастер меча, господин Макороко.
Макороко, единственный воин клана Озерной стрекозы, попавший прошлой ночью в лодку к трем воинам клана Летучей мыши в результате спешного отступления из сторожевого гарнизона пограничья, тихо поднял голову и сфокусировал взгляд своих зеленых с коричневыми прожилками глаз на воине в синем.
– Ты что-то имеешь против моего господина, Синий!?
– Да нет, конечно – поспешил разрядить обстановку воин в синем, начавший разговор. – Просто озеро Коро с его золотыми туманами действует мне на нервы.
В разговор вступил второй воин в синем:
– Лин, зачем ты сейчас заводишь такие разговоры? Ты хочешь, чтобы мы сейчас тут в лодке прирезали воина из клана союзников на почве странных, непонятных оскорблений? Следи за словами. То, что ты не в гарнизоне, да и вообще, что гарнизона больше, может, и нет вовсе, не говорит, что ты больше не на службе.
– Вот больно нужна мне эта служба! – вновь, не сдержавшись, выпалил Лин. – Если бы не государственная должность, которую мои родители выбивали себе всю свою жизнь, я бы ни за что не пошел в ряды армии Летучих мышей. Всем кланам известно, что обмундирование и довольствие у нас самое плохое из всех известных кланов. Отношение как к беспризорному псу. Вон у стрекоз, посмотрите на этого парня, – Лин кивнул в сторону Мокороко, – все его обмундирование и экипировка стоит дороже, чем вся экипировка нас троих вместе взятых. Стрекозы тратят на армию хорошие деньги, и к солдатам относятся достойно. Может, я и рад, что моего начальника больше нет в живых, хоть и неправильно говорить такие вещи.
– Да ты еще и дезертировать решил! – начал выходить из себя воин в бело-красных доспехах.
– Лин, я тебе еще раз повторяю! Успокойся ты уже, а то накликаешь беду, – еще более настойчиво обратился к Лину другой воин в синих доспехах. После второго замечания Лин заметно погрустнел, после чего глубоко вздохнул и вновь понурил свою голову, вновь начав изучать носки своих сапог.
