Бен
Арон лежал на сене и мечтательно глядел изумрудными глазами в потолок. Его копыта окоченели после холодной ночи, и сейчас он их отогревал. Бурая грива теперь напоминала куст чернины1, росший за забором. Хвост вовсю вилял, отгоняя назойливых мух.
Вдруг послышался звонкий цокот. Арон Бурогрив радостно вскочил и выбежал через дверной проем навстречу статному жеребцу, облаченному в доспехи из белой ткани.
– Привет, пап! – воскликнул Арон.
– Рад тебя видеть, сынок! – улыбнулся Ланс Бурогрив.
– Ты сегодня рано, – жеребенок весело крутился вокруг отца.
– Разрешили уйти пораньше из-за церемонии круглого стола, – объяснил Ланс и, ударив копытом о землю, приказал: – Смирно, стражник Агийвского королевства!
Арон послушно замер, лишь виляющий хвост выдавал радость.
– Готов к тренировкам, курсант?
– Да, сэр! – Арон поднес копыто к голове, отдавая честь.
– Тогда следуй за мной.
И Ланс загарцевал мимо их крестьянского дома, расположенного за стенами великой Столицы, единственного города страны лошадей – Агийвии. Прежде чем зайти за огороженный забором двор, Арон глянул на стоящие в отдалении здания. Величественная стена, на которой постоянно дежурили дозорные. В центре Столицы возвышались башни белокаменного дворца, чьи острые синие крыши упирались в голубое небо.
– Как обстоят дела во дворце, отец? – спросил Арон, не отрывая взгляда от города.
– Все спокойно, сын. Однако так долго не продлится, если ты не перестанешь летать в облаках подобно дракону! – засмеялся Бурогрив-старший.
Жеребенок, встряхнувшись, фыркнул и поспешил за отцом. Ланс расположился на мягкой траве ровной поляны. Малыш сел перед учителем, покорно склонив голову, и отец произнес:
– Воин верно служит своему королю!..
– …И народу служит так же верно!
– Возьми палку зубами, сын, как я учил, чтобы язык был свободен, и ты мог говорить с противником, – Ланс указал копытом на лежащую перед ним ветку.
Арон Бурогрив нагнулся, не отрывая взгляда от отца. Быстро схватив сук и немного повертев его во рту, он замер перед наставником, расставив копыта.
– Помни, сын, когда встаешь в боевую стойку, нужно всегда следить, чтобы копыта ощущали под собой землю. Ведь мы – лошади Агийвии, и земля наш дом, а…
– …А отняв у лошади землю, ты отнимаешь у нее жизнь, – закончил Арон за отца, держа в зубах палку.
Ланс удовлетворенно кивнул. Поднявшись, а ростом он был невысок, как и все агийвцы, учитель принял ту же позу, что и ученик, а затем озвучил условия:
– Правила обычные. Сможешь нанести мне три удара в грудь, и ты победил.
Резко сорвавшись с места, Арон устремил острый конец ветки в противника. Но Ланс, увернувшись от укола, ударил подкованным копытом жеребенка по затылку. Ученик подавил боль и принялся размахивать палкой горизонтально, используя круговые повороты телом, чтобы запутать отца. Ланс легко блокировал, уворачивался и одаривал малыша новыми подзатыльниками, не сводя с него глаз. Арон не сдавался. И когда ноги уже подкашивались, а грива превратилась в колтун, он сбил соперника с толку обманным ударом по правому копыту. И молниеносно тыкнул палкой прямо в грудь, закрытую белой тканью.
Тяжело дыша, жеребенок не мог удержаться от торжествующей улыбки. Ланс Бурогрив удовлетворенно заключил:
– Перерыв, сынок.
– Да, отец, – ветка сама выпала из его рта.
Он устало свалился на траву. Во дворе под узкой крышей беседки Ланс заварил чай из сосновых шишек и мяты, справил остро пахнущий напиток тремя каплями яблочного сидра.
Арон еле выдавил:
– Пап?
– Да, малыш? – Ланс подошел и подал глиняную кружку.
Жеребенок залпом выпил ее содержимое. Мятно-сладковатая настойка растеклась по горлу юного Бурогрива приятной свежестью, и тот сразу почувствовал, как сила и бодрость возвращаются. И не просто так, ведь сидр всегда придавал лошадям проворство и стойкость.
