От автора
[следственный эксперимент]
Сегодня я начинаю эту книгу в очередной, бессчетный уже раз. Кажется, само ее название – «Складка времени» – заговоренное: я словно бы хожу по замкнутому, но бесконечно расширяющемуся кругу – раз за разом пытаюсь развернуть тему, раскрыть ее содержание, разложить его на составные части, но одновременно бессильно наблюдаю за тем, с какой поразительной безапелляционностью поставленный мною вопрос тут же, на глазах, подобно черной дыре, сворачивается, свертывается, складывается внутрь самого себя.
Впрочем, ловушка названия этим не ограничивается: да, круги по воде от брошенного мною камня-вопроса послушно расходятся вширь (оставляя меня внутри своей замкнутости), но каждый из них, в свою очередь, непременно задает новую тему, очередную проблематику и свой ракурс. Погружаясь в этот водоворот, я ошеломленно наблюдаю за тем, как выскакивают, подобно чёртикам из табакерки, диковинные «вещи в себе» – собственно проблема времени (нигде и никем толком не проясненная) и его загадочные отношения с пространством (причем не только физическим, но и моим внутренним – «субъективным»), проблема самой сути нашего с вами мышления и, как оказывается, реальности и структуры желания, проблема социальности времени, а потому и проблемы «субъекта», «наблюдателя», «системы отсчета», тут же обнаруживается и социокультурная (не говоря уже о культурно-исторической) трансформация, обусловленная изменением самой природы времени «нашего времени». Вопрос за вопросом. Бесконечность et cetera.
Наконец, перед взором открывается, возможно, самый главный вопрос – физики-метафизики времени. Причем физики – не в смысле «научной дисциплины», и метафизики – не в смысле «философского направления», а в смыслах предельно конкретных и сущностных – реальности (физика) и ее описания (метафизика). Дело в том, что время не дано нам физически (в некой своей фактичности) – у нас нет специализированных органов чувств, отвечающих за восприятие времени (тогда как, например, наши зрительный или слуховой анализаторы, напротив, предуготованы к световым и звуковым волнам). То есть психика не воспринимает время, а лишь реконструирует его – создает своего рода иллюзию времени, творя таким образом его метафизику.
Например, видимые нами движения – это всегда результат а-ля компьютеризированного просчета нашим мозгом множества отдельных, то есть, по сути, вневременных картинок (этот эффект практически идентичен эффекту крутящейся кинопленки, состоящей из отдельных, статичных кадров-изображений)[1]. На более общем плане время, каковым оно нам кажется, является, по существу, игрой памяти и данных актуального восприятия – взаимодействием уже сосуществующих в мозге отдельных следов-возбуждений, но называть такое «время» временем как-то странно. То есть время, субъективное течение которого всем нам представляется столь очевидным, по сути лишь какая-то далеко не первая производная, та самая эмерджментность, о которой так любят толковать теоретики систем.
Действительно, крайне затруднительно представить себе, например, «чистое» квалиа времени (по крайней мере, если пользоваться достаточно строгой системой критериев, разработанных для «квалиа» Дэнниелом Деннетом[2]) – это вовсе не нечто «прямо и непосредственно воспринимаемое сознанием», а то, что возникает в сознании как представление в результате его же – этого сознания (и психики, разумеется) – работы. Иными словами, поскольку у нас нет опыта восприятия времени как такового (физически, так сказать), все, что нам кажется этим «переживанием», – уже метафизика, то есть эффект работы понятий и представлений в их собственном пространстве – понятий и представлений
