– Мама, а в школе правда классно?! –
веду за руку свою маленькую первоклашку.
– Мам, а у тебя там было много
друзей?
Некоторые вещи собственным детям не
расскажешь.
– Мам! А вы с папой же в школе
подружились?
А о самом позорном дне в моей жизни,
тем более:
– Пока! – мимо меня вихрем проносятся
три одноклассника, так, что ветром с моего лица сдувает лёгкие
светлые пряди.
– Пока. – навряд ли это они мне, но на
всякий случай отвечаю им чуть слышно, со свойственной мне
скромностью. К щекам сразу же прибывает румянец и я опускаю глаза
на свои слипоны, прикрывая ладонями щёки.
Хоть я и считаю, что в их возрасте уже
пора вести себя более серьёзно, внутренне восхищаюсь их
способностью быть смелыми и независимыми от условностей.
– Дашка! –меня догоняют не очень
приятные мне одноклассницы и одна награждает ощутимым «дружеским»
хлопком между лопаток. От удара кожу начинает жечь.
Нинка, Томка и Наташка — эту троицу
своим существованием я раздражаю больше, чем остальных.
Они постоянно самоутверждаются за мой
счёт, а я каждый раз теряюсь, желая им возразить.
– Убери руку. – предпринимаю попытку
скинуть конечность, которую Томка сгрузила на моё плечо и не желает
убирать.
Еле как выворачиваюсь,
освобождаясь.
– Ты завтра на последний звонок
придёшь? – спрашивает Наташка.
– Да. – отвечаю потупив глаза в сторону
и продолжая идти в сторону дома.
Вот пристали…
Как назло, идти нам в одну сторону.
Живу я за две остановки от дома. Ещё и в частном секторе. Наша
школа будто является разделителем между районом с многоэтажками,
переходящим в центр города и частным сектором, уходящим на окраину.
Так вот, в нашем городке, в частном секторе, расстояние между
остановками очень большое.
– Только не гони, что белый фартук
где-то раздобыла! – издевается Томка, прекрасно понимая, что его
взять мне негде.
– Или занавески у соседей с бельевой
верёвки слямзила? – брезгливо морщит нос Наташка.
– Не, девки! – загадочно затягивает
Нинка. – Вы только прикиньте! Приходит завтра на линейку такой
скелет в кружевной занавеске и своих потрёпанных слипонах, а на
голове корзина с бантами из ветоши.
– Боюсь без экзорцистов не обойдётся. –
ржёт Томка.
– И нечего они у меня не потрёпанные. Я
аккуратно ношу. – попыталась возразить я. Ведь уже взрослая, пора
научиться давать отпор. Но сколько не пыталась, получается совсем
не так как прокручиваю в мыслях.
– Да они уже были никакие! Мама их
выбросить хотела, но тебе отдала! – унижающим тоном заявляет
Наташка и оглядывается, надеясь, что её слышали не только подружки.
Так и есть. Она довольно улыбается и продолжает. – Я в них ещё в
восьмом классе целый сезон отходила. Только в грязь одевала. Как
видишь, в отличие от тебя я подросла. Они уже к лету мне малые
были. А ты до одиннадцатого класса в них умудрилась проходить. Да
тебе до сих пор больше четырнадцати не дашь! Что на вид, что
мозгами, — малолетка!
– Взрослая нашлась. – бурчу себе под
нос, чтобы не услышали и не прицепились ещё больше.
– Нет, Нинуль. Она больше на
анарексичку похожа! Не зря с классом в бассейн не ездит, —
стесняется.
– Да она бы бегом побежала костьми
греметь, если бы только позвали. Только кто за неё этот бассейн
оплатит? – кинув на меня очередной презрительный взгляд отвечает ей
Нинка.
– Девчонки, да у неё даже купальника
нет! Я летом её видела, она в футболке купалась. – смеётся
Томка.
От слёз, скопившихся в глазах, плохо
вижу дорогу. По-хорошему бы снять и бросить в неё эти слипоны, но у
меня завтра последний звонок и босиком идти я не могу. Да и мачеха
дома за такую расточительность по головке не погладит. Запросто
может ужином наказать. Ладно накажет, она может и в огородных
калошах в школу отправить. С неё станется...
