Представительский белый «Линкольн» величественно катил по улицам Бейрута. Он свернул с трассы, соединяющей город с международным аэропортом, и выехал на центральную улицу. Здесь располагались самые дорогие отели, казино, магазины и рестораны. Местные жители, а также многочисленные туристы из Европы, Америки, Ближнего и Дальнего Востока, съезжающиеся в Бейрут на время рождественских праздников, привыкли к виду дорогих автомобилей, заполняющих улицы ливанской столицы. Но шикарный лимузин, переливающийся на солнце отполированными до зеркального блеска белоснежными бортами, тем не менее приковывал к себе всеобщее внимание. На него оборачивались пешеходы, а водители и пассажиры встречных машин провожали пристальными взглядами. При этом на лицах женщин появлялись грустные или мечтательные улыбки, мужчины же в большинстве своем хмурились и спешили переключить внимание своих спутниц на что-то другое. Но все без исключения старались разглядеть или угадать, кто находится в проплывающей мимо роскошной машине.
Сделать это было невозможно. Тонированные зеркальные стекла пропускали свет только в одном направлении. А двое пассажиров «Линкольна», расположившиеся на упругом кожаном диване, отделенном звуконепроницаемой перегородкой от водителя и монументального охранника, старательно скрывали себя от посторонних глаз. Они избегали светских приемов и раутов, не давали интервью на телевидении и в прессе и никогда не фотографировались для обложек глянцевых журналов, хотя многие папарацци заложили бы душу ради одной фотографии любого из них.
Старший из пассажиров – седой шестидесятипятилетний мужчина с изборожденным глубокими морщинами лицом, в таком же белом, как борта лимузина, одеянии арабского шейха – был одним из высших руководителей экстремистских исламских организаций, составляющих разветвленную сеть «Аль-Каиды». Миллионы одурманенных идеями ваххабизма религиозных фанатиков, видящих в «Аль-Каиде» силу, защищающую идеи ислама от разрушительного влияния западной цивилизации, знали его как святейшего шейха Абу Умара. Спецслужбам ведущих мировых держав он был известен как международный террорист, вдохновитель и непосредственный организатор сотен террористических актов, прогремевших в разное время по всему миру и унесших тысячи человеческих жизней.
По правую руку от Абу Умара сидел его старший сын Омар. В отличие от отца он был в светло-бежевом очень дорогом европейском костюме. Костюм дополняли рубашка из натурального шелка с высоким стоячим воротником, кожаные туфли, сшитые по заказу в обувной мастерской, где заказывает себе обувь американский президент, темные очки в усыпанной бриллиантами золотой оправе и изящные швейцарские часы от Патик Филипп – верх точности и совершенства. Последние десять из своих тридцати восьми лет Омар провел в Европе и США, поэтому европейская одежда ему была куда более привычна, чем национальная длиннополая рубаха с длинными рукавами и надеваемыми под нее широкими шароварами. Правда, совсем недавно он чуть было не сменил свой изысканный европейский костюм на арестантскую робу пожизненно осужденного заключенного, но у «Аль-Каиды» хватило возможностей добраться до тщательно охраняемых американским ФБР свидетелей выдвинутого против него обвинения и навсегда заткнуть им рты. Омар пытался вычеркнуть из памяти два месяца, проведенные по вине американцев в испанской тюрьме, но воспоминание было еще слишком свежо – всего неделю назад он обрел долгожданную свободу, – и забыть тюремные впечатления никак не удавалось.
Открыв дверцу встроенного бара, Омар выдвинул поднос с бутылкой виски, ведерком колотого льда и двумя массивными стаканами. Бросив несколько кубиков льда в один из стаканов, он залил его янтарной жидкостью из высокой квадратной бутылки и вопросительно посмотрел на отца. Но тот отрицательно покачал головой и недовольно сказал:
