Сильный порыв ветра нагнул к окну моего офиса ветку цветущей
вишни. Встретившись со стеклом, чуть розоватые цветы посыпались
вниз, устилая цветущим ковром мокрую от дождя дорогу.
Обожаю это время года – весна, когда все просыпается от зимней
спячки, показываются крохотные ярко-зелёные листики. В такие дни
кажется, что вместе с природой просыпаюсь и я.
И трупы.
Эти, к счастью, не просыпаются, хотя согласитесь, было бы
эпично. Они, как первые подснежники, вылазят из-под снега, стоит
ему хоть немного сойти. С грустью перевела взгляд на угол стола.
Шесть одинаковых папок перевязанные одной лентой. За два весенних
месяца в нашем районе всплыли шесть удивительно похожих друг на
друга мертвых девушек. Шесть трупов и шесть лет, как я работаю в
этом офисе, символично, не правда ли?
Дверь, отделяющая мой скромный кабинет от шума в коридоре,
распахнулась, с грохотом встретившись с побелённой стеной. Оторвав
взгляд от изучения отчета о баллистической проверке, подняла голову
вверх. Поправив тонкую оправу очков, скептически посмотрела на
решившего почтить меня своим вниманием мужчину. Вот лучше бы его
имя числилось в списке трупов, честное слово!
— Лизонька, милая, как дела? — С порога начал он, подходя к
моему шкафу и, порывшись в нем, выудил на свет пузатую бутылку
виски и бокал.
Обернувшись, он подарил мне лучезарную улыбку. Хорошо у нас в
стране помощники работают, вон, зубки себе сделал. Против своей
воли я залюбовалась им. Белоснежная обтягивающая футболка выгодно
смотрелась на его подкаченном теле, как и темно-голубые джинсы,
подчеркнувшие его задницу. Один только недостаток – мудак.
— Елизавета Михайловна, — автоматически поправила, — дела? Как
видишь – шесть трупов по мою скромную душу, хочешь составить им
компанию?
— Лизонька, — вновь наступая на одни и те же грабли, повторил
он, — ты себя не бережёшь! Вот когда ты последний раз отдыхала?
— Макар-р…
— Оу, уже рычим? Моя лапушка, давай я тебя заберу отсюда,
отдохнёшь?
Ему было плевать, что часы, висевшие на стене, показывали начало
одиннадцатого, самый разгар рабочего дня. Да и разве волновали
сынка депутата такие мелочи? Откупорив бутылку, Макар плеснул
янтарной жидкости в пузатый бокал. Сделав кистью пару раскачивающих
движений, поднёс бокал с виски к губам и неторопливо отпил.
— Что за помои? — Проглотив, Макар скривился, а мои губы, против
моей воли, растянулись в улыбке. —Напомни мне, куплю тебе в кабинет
виски получше.
— Макар, — мысленно покрыв его не самыми лестными словами,
вкрадчиво начала я, — а не пойти бы тебе лесом?
— Только с тобой! Ну же, Лисовская, что ты из себя девственницу
строишь? Давай, я давно хочу разложить тебя на этом столе, — он
подошёл ближе, упираясь руками в столешницу.
Нависнув надо мной, Прохоров многозначительно подмигнул,
уставившись в вырез блузки.
Сдаётся мне, ещё секунду и на моём столе появится седьмая папка,
вот только с мужским трупом, а не с женским. Встав, я поправила
юбку-карандаш, краем глаза отмечая, как замер Макар, уставившись на
мою пятую точку. Хмыкнула. Сделав несколько плавных шагов в его
сторону, медленно провела пальцами по столу, пока они не накрыли
его ладонь.
— Знаешь, а ты прав, — перейдя на интимный шёпот, мурлыкнула ему
на ухо, заходя за его спину.
— Да-а?
— Да, — подтвердила, резко хватая за его руку и, заведя её за
спину, приподняла вверх.
С силой дала ногой под колено, заставив прогнуться и упереться
лицом в стол, на котором он так сильно хотел разложить меня. А в
итоге, разложили его. Завела его руку вверх ещё сильнее, заставляя
Макара застонать от пронзившей боли.
— Ты что творишь, Лисовская?! Охренела?! Отпусти меня!
— Отпущу, — пообещала я, — как только ты заберёшь свои документы
и переведешься в другой отдел, понял?
