Сломанные вещи

Таксист резко тормозит – меня дёргает вперёд, ремень безопасности впивается в грудь – и выруливает к правой обочине. Каким-то образом разглядел свободное место в этой толчее.

Останавливаемся, и я недоуменно выглядываю в боковое окно: справа от машины чёрный силуэт дома уходит ввысь, однако это не современная высотка – всего-навсего шесть этажей. Старый микрорайон? Некоторые окна приглушённо светятся, большинство тёмные. В час ночи работяги Промышленного района, наверное, спят.

– Уже приехали?

– Облава.

Водитель, массивный мужчина с лысой головой, поблёскивающей в уличных огнях, по-речному тянет все «а», особенно безударную, так что получается лениво-развязное: «аблаваа».

В ответ на это слово сердце, и так висевшее на ниточке, окончательно ухает в живот, но я не показываю вида – деловито тяну шею, выглядывая сквозь лобовое стекло. И правда, отдалённые красно-синие всполохи выделяют перекрывшие дорогу полицейские машины. Пропускают только местных. А я опоздала.

Глубоко вдыхаю. Нет, я хотя бы попытаюсь.

– Мне очень нужно попасть внутрь. Действительно нужно.

Какой жалкий писк… Могу ли я убедить хоть кого-то, если даже сама в себя не верю?

Тут же вступает Голос-в-голове с привычной критикой: Звучишь как мышь, которую вот-вот пришибут веником. И это ты собралась искать того крутого военного красавчика? Настолько крутого, что он успел оттолкнуть тебя с траектории пули, и настолько классного, что он способен эту пулю соблазнить на лету? Ты?! Посмотри на себя, писклявая неудачница.

Таксисит как раз тоже смотрит на меня:

– Сорок крон.

Сгребаю монеты в кармане куртки, высыпаю ему в ладонь. В горле комом горчит разочарование. Вот и обломался мой план – как обычно, в самом начале. Я и правда неудачница.

Мужчина окидывает деньги быстрым взглядом и удовлетворённо кивает.

– Которая улица нужна?

Сердце ёкает в радостной надежде.

– Роторный проулок, двадцать пять.

Водитель наклоняется мимо меня, утыкает пальцы в боковое стекло.

– Вишь, нора?

Я снова оглядываю тёмный дом, но не понимаю, что конкретно он имеет в виду. «Нора» – это ведь «жилище», насколько я разбираюсь в речном говоре. Мужчина хмыкает при виде моего растерянного лица.

– Ну энта… подворотня. Ясно? Шуруй тудой. Как раз темновато, мимо шавок проскочишь. С той стороны выдешь на Насыпную, там нашу́ю – к парку. Круглый парк, увишь. Топай напрямки сквозь него и так дальше. Упрёшься прям в Ротарный.

Речное произношение настолько мягкое, с этими их тягучими «а» и глухими согласными, что маршрут воспринимается как описание прогулки по солнечному курорту – от «паатваротня» и до «ротаарный». Милое приключение, совершенно ничего опасного.

Здесь и далее ArtFlow

Ну да, теперь-то я заметила чёрный провал подворотни. Выглядит пугающе.

Голос-в-голове рассудительно говорит: Лета, ты идиотка? Серьёзно думаешь о том, чтобы пойти туда? Бродить ночью по Прому, без навигатора? Это безумие.

Да, я не взяла электронный браслет, сегодня лишнее отслеживание ни к чему. Зато взяла бумажную карту – бессознательно прикладываю ладонь к животу, чтобы убедиться, что она на месте. А главное, я очень хочу добраться до цели. Уже почти не верю в результат, но после пары лет поисков трудно бросить и признаться себе, что всё это было зря.

Так что я торопливо повторяю маршрут:

– Пройти насквозь через подворотню, с той стороны будет Насыпная, повернуть налево в сторону парка и там по прямой до Роторного. Так? – И, заговорщицки понизив голос, добавляю: – Буду должна.

Услышав речную формулу благодарности, таксист добродушно ухмыляется.

– Эх, я как шкет был, мы каждый энтот угол шнали, от шавок тока так линяли… Нынче уж не тот, старость, – он вздыхает. – Бывай, дамочка. Лёгкой дороги.