— Извините, у меня пропала дочь!
— Какое несчастье, позовите охрану.
Минуту назад этот богатый красавец зажал для меня чаевые,
флиртуя с моей сменщицей, теперь прохлопал свою наследницу, а я
должна немедленно развернуть поисковую операцию?
Фигушки. Мне некогда, у меня вон сейчас цезарь заветрится.
— Хамство не красит девушку, — и улыбается.
— Ну с таким подходом, я вам не то что помогать, я начну вам
мешать в поисках. И потом, официантам запрещено разговаривать с
клиентами.
— Вы считаете, что это смешно? Речь идёт о ребёнке.
Я знаю, где прячется его малышка, поэтому это действительно
смешно.
— Нет, конечно нет, я вам очень-очень сочувствую.
Вообще с мужиками приятно целоваться, но и всё на этом. С
некоторых пор к ним я отношусь не лучше, чем к кактусам, стоящим у
нас в кафе «Гараж» на подоконнике, то есть поливаю крайне редко и
постоянно случайно сбрасываю на пол. Потому что мой первый мужчина
бросил меня, украв все деньги, оставленные свинтившими за границу
родителями, второй — спёр купленный в кредит телевизор, пока я
спала, разнеженная нашей единственной ночью, а третий… ну третий
привёл знакомиться свою новую подружку, объявив, что она будет жить
с нами, и добавив, что я могла бы быть и посовременнее.
— Я иду к администратору.
— Прямо по коридору и налево.
— То есть вы не боитесь?
— А чего мне бояться? Я ничего не сделала.
Богатый клиент, потерявший в нашем кафе ребёнка, изящно суёт мне
своими длинными красивыми пальцами деньги, прямо в кармашек на
фартуке, тем самым нарушая моё личное пространство и заставляя
вдохнуть запах своей вкусной туалетной воды.
— Вы могли бы быть щедрее, — прикалываюсь я.
— А вы — посговорчивее. — Глаза у него злятся, а рот улыбается,
никогда такого не видела.
Естественно, от его денег я отказываюсь, ведь пятнадцать минут
назад его семилетняя шкодливая дочурка предложила мне сумму в два
раза больше за неразглашение её местонахождения.
— Я вашу малышку в розовом и с двумя косичками в глаза не
видела.
— Откуда вы знаете, что у неё косички? — прищуривается он.
Упс. Прокололась. Я немного притормаживаю со своим подносом,
доверху набитым тарелками, и разглядываю исключительно
поразительный образец представителя мужского пола. Высокий, хорошо
одетый, широкоплечий и, очевидно, считающий себя пупом земли.
Улыбка красивая, но все мужики однозначно коз...
— Я вас умоляю, все девочки ходят в розовом и носят косички, —
качнув бедром, улыбаюсь клиентам и расставляю тарелки. — Я её не
видела.
— Уважаемый работник ресторанного сервиса по имени Ева, — он
заглядывается на фартук на моей груди, читая карточку с именем. —
Моя милая дочурка проскользнула на кухню, и в проеме двери я видел,
как она беседовала именно с вами. Она особенный ребёнок, и я бы
хотел забрать её как можно скорее.
Я игнорирую его длинное предложение и расставляю салаты. Он
делает лёгкий шажок, как бы обозначая свои движения. Предупреждая.
Но я догадываюсь, что вся эта доброта показушная, и прям вижу, как
дальше он раскрывает пасть и откусывает мою голову. У него чуть
удлинённые волнистые волосы и хищный взгляд. Он напоминает большую
кошку.
— Лев, вы похожи на большого грозного льва, можно я вас так буду
звать?
— Меня действительно зовут Лев, — щетинится он, шарахаясь.
Вот дурачок, конечно, его зовут Лев, мне это его дочь сообщила,
прячась под столом в нашей официантской каморке. Но чувствовать
себя Нострадамусом довольно приятно.
— Моя дочь вам сказала, что меня зовут Львом? — он мотает
головой, как бы выкидывая ненужную информацию, его явно раздражаем
и я, и мой трёп. — Воровство ребёнка — уголовное дело. Я иду на
кухню и найду её сам.
Хватаю его за рукав, притормаживая. Его предплечье оказывается
твердым как камень. Мы оба смотрим на мою ладонь. Он улыбчивый,
общительный и ласковый… С виду. На самом деле уверена, это не
улыбка, а оскал зверя. И если я сейчас же не выполню его просьбу и
не уйду с дороги, он попросту откинет меня в сторону большой
мохнатой львиной лапой.
