Пролог
На меня упала сосулька, даже сосулища! То, о чем предупреждали,
от чего предостерегали, о чем порой по телевизору пускались сюжеты,
произошло именно со мной. При это я все понимала, успела поднять
голову и даже метнуться в сторону. Но мне не повезло, меня все
равно зацепило. Мне всегда в ответственные моменты не везло. Не
удивительно, что и в этот раз я оказалась в числе неудачниц.
Скорость моих движений не смогла победить закон, гласящий об
ускорении свободного падения. И Настя Громова, продавец
электрокабеля и экономист по образованию, безвольным мешком
брякнулась на снег и потеряла сознание.
И после этого мне уже было все равно на суету, поднявшуюся
вокруг. Кто там кричал, кто вызывал скорую, кто пытался выяснить
жива ли я —это стало мне безразлично. Но мне повезло, я всего лишь
оказалась в коме. Врачи боролись за мою жизнь.
Мир исчез, так стремительно, что я даже не успела испугаться.
Вся жизнь за мгновение пролетела перед глазами? Как бы не так, всё
это лишь красивые слова. Я просто перестала быть, вот и всё.
При этом часть меня, возможно душа, временно выскользнула из
тела и, чтобы не парить бесхозно, заселилась в тело другое. Только
вот почему—то не в нашем мире. Не сказать, что это оказался
неприемлемый вариант, но всё равно—удивительно и непривычно.
1
Мое сознание прояснилось, но мне было очень и очень плохо. Очень
сильно болела голова, просто раскалывалась. И что—то мешало
сосредоточиться, словно меня выталкивали, пихали куда—то. Ну да,
сосулька же! Потому и болит голова.
—Что за хрень! Это надо так напиться! Я ощущаю себя разделенным
надвое, словно в голове моей поселились тараканы! Симгар сумел меня
перепить, видимо! Но славная вышла пирушка всё равно!
Громкий мужской голос оказался совершенно незнаком. Как это я
очутилась в одной палате с мужчиной, да еще и с пьяным? И почем мне
кажется, что моё тело чужое? Ну да, сосулька, обморок. Может быть я
долго не приходила в себя? И поэтому мышцы ослабли? Врача ко мне,
срочно, или медсестру хотя бы.
—Прекрати орать!
Мой окрик подействовал. Мужчина временно заткнулся. Я поднялась
на ноги. Сделать это оказалось довольно просто. Но вот обстановка,
которая явилась моим глазам, меня насторожила. Большущая комната,
скорее даже зал. Какие—то портреты, стол, заваленный посудой,
сундук. Огромное окно с широким подоконником.
—Саламея, живо сюда, девка ленивая!
Опять хриплый мужской голос, хотя никакого мужика в просторном
зале не наблюдалось. Тело ощущалось так, словно оно чужое. Сколько
я пролежала без движения? Чудо, что я жива, многие запросто
погибают, когда на них падает ледяная глыба. Повезло, тут не могло
быть иных мнений. Эх, засужу я коммунальщиков!
В комнате почти сразу появилась девушка с заплетенной косой. Она
несла графин и стопку.
—Не ори ты, конь с яйцам. Если хочешь знать, мне вообще не
понятно, откуда ты тут.
А почему я не слышу своего голоса? И вообще, почему все так
странно мне видится?
И где это мужлан, который вопит там, где лежат больные? Где
оборудование медицинское, где медсестры?
Стоп. Если я больна, а я должна находиться в палате. Это
логично, это правильно. Но я явно не в больнице. И почему я не вижу
этого мужика, вопит он прямо над ухом, но ухитряется не попасться
мне на глаза каким—то волшебным образом? Что—то мне не нравится
ситуация, она насквозь неправильная.
Мужчина опять умолк. Я села на кровать, с которой только что
поднялась. Девушка подошла прямо ко мне.
—Господин Радогат, извольте.
Именно я взяла стопку, именно я опрокинула в себя обжигающую
жидкость, именно я зажевала всё это куском мяса. И именно я громко
рыгнула. Как такое возможно???
А потом ухватила за грудь служанку, стискивая ее широкой
ладонью. Саламея покорно стояла, словно происходящее её вовсе не
касалось. Мужская рука сноровисто сжалась, словно оценивала
упругость девичей груди.
