Каменная стена, увенчанная черными металлическими зубцами, как всегда казалась бесконечной. В детстве Марилу нравилось, что, чтобы дойти до ворот, надо сделать вдоль стены немало шагов. Казалось, чем сложнее сюда попасть, тем более важным становится визит. А если по дороге смотреть на ряды плотно уложенных камней, можно почувствовать, как неприятные мысли уносятся из головы, остается только путь, цель и свежий воздух. Сейчас Марилу думала об этой стене как о неизбежной детали бытия. Неприятных мыслей с годами прибавилось, так что смотреть на камни было почти бесполезно. Но оставались путь и цель. Да и воздух на исходе октября был, пожалуй, слишком свежим. Марилу плотнее закуталась в плащ. В отличие от сестер она не боялась холода. Однако вечер выдался ветренный, поэтому Марилу была рада, что надела теплые перчатки и шерстяной шарф. Тем более, ей предстоит еще путь домой. И пролегать он будет вновь вдоль бесконечной стены. Слева показалась кованая калитка. Запертая столько лет, сколько Марилу могла помнить. Значит, совсем скоро она дойдет до цели. Через множество шагов и один поворот Марилу оказалась перед гостеприимно распахнутыми коваными воротами. Девушка выдохнула, стараясь оставить дурные мысли здесь, на пороге. Многолетний опыт подсказывал, что на кладбище стоит приходить только с лучшими мыслями и намерениями.
Кладбище встретило Марилу привычной тишиной и спокойствием. Сухие листья приятно шуршали под ногами. Ряды каменных надгробий были хорошо изучены за много лет. Раньше Марилу нравилось рассматривать памятники. Некоторые были с хорошенькими завитушками, другие строгими, прямоугольными, без лишних деталей. Некоторые надгробия выглядели как ствол срубленного дерева, что всегда казалось Марилу очень трогательным и поэтичным. Некоторые надгробия представляли собой статуи. От простых плакальщиц в тогах до сложных многофигурных композиций с непростым сюжетом. С годами Марилу начала различать, в какие годы какая форма надгробий была особенно популярна и даже могла бы прочитать лекцию об этом. Вот только никого не интересовали надгробия. И, кажется, мало кого интересовала сама Марилу.
Небо в этот вечер было особенно красивым. Розовым ближе к линии горизонта, чуть выше бледно-желтым, а потом, до самого небесного предела нежно-голубым. Впрочем, Марилу, попадая на кладбище, в уединении и покое, начинала видеть красоту повсюду. Сейчас ей казались необыкновенно красивыми и тополя с порыжевшими листьями, и старенькая скромная церковь, и птица, присевшая на ветку неподалеку. Марилу неспешно двигалась по кладбищу, взглядом хозяйки подмечая, все ли хорошо с могилами. Не пробился ли где коварный сорняк. Не занесло ли последнее пристанище какого-нибудь достойного гражданина опавшими листьями. Сегодня все выглядело благопристойно.
Наконец Марилу дошла до цели. Матушкино надгробие было красивым и скромным. Над ним раскинуло ветви большое дерево, словно защищая вечный покой от непрошенных гостей. Птицы, часто сидящие на этом дереве, с детства радовали Марилу тем, что матушка в покое, но не в одиночестве. Девушка придирчиво осмотрела могилу. Благодаря частым визитам, поправлять и убирать было особо нечего. Лишь убрать листья и веточки, заменить старые засохшие цветы новыми. Летом Марилу приносила живые цветы, но в этот раз, в преддверии зимы, принесла те, что смастерила из ткани. Забота и любовь остаются заботой и любовью даже после смерти. Умирая, матушка попросила ее быть доброй, заботиться о людях и любить их. Бедная наивная матушка! Знала бы она, как сложно это сделать в этом мире. Заботиться, впрочем, получалось. Для того, чтобы быть доброй, требовались усилия. А вот с тем, чтобы любить окружающих, иногда было совсем тяжело.