одна в одном
Я так тебя люблю, что я уже не знаю,
кого из нас двоих не существует,
наверно, так из боли вырастают
до странностей рифмованного слова
Я всё ещё могу на ощупь различать
тебя сквозь многослойную природу,
ты всюду и нигде, и дальше, чем печаль
от вытянутых капелек на стёклах
Всё естество твоё живых полутонов
влеку в себе, как сердце запасное
Я так тебя люблю, что кажется давно
одна – из нас двоих – не существую
Опасно жить в марте без приглашения,
в котором грусть волчья, не сходят с ума,
скучают дожди, непроснувшись из комы,
и звёзды гуляют в пальто февраля.
Где в порах судьбы непрогретое тело,
в пейзажах глаза необъятных долин,
от спелого зарева валится пена
да в утренний ком собираются сны.
И каждое солнце всё смотрит и смотрит
сквозь тонкую душу с ухмылкою G,
и тянется мгла тёмно-синих поллюций,
а в ней без одежды танцуешь не ты
Покинь мою обитель, коли тесно, где мир мой до тебя был жутко пресным, пока с деки не вырвалась струна, и ты без нот сыграл воскресным утром песню, в которой я была твоя… Я не напрашивалась в гости к твоей душе на чашку кофе и не просилась на колени, чтоб ты сонливо гладил кожу моей спины – упрямо гордой – кончиками пальцев руки холодной… Я не пыталась владеть тобой до точки боли той, где прежде реки крови бурлят неистово, а веки после не в силах открыть весь свет, что меркнет быстро из-за разлук предсказуемых и скверных…
Я не хотела пыльных мыслей, от которых вздуваются невольно вены на висках, и отвечать на разные вопросы, где не было ответов, а если были, то напрасно долго ждать от них всех истин…
Но как бы ни хотела я воспоминания все будут, и каждым блёклым утром я буду думать о тебе не улыбаясь, ведь я хотела быть твоим отрезком жизни и пусть твой мир был так же, как и мой, до жути пресным
