Солист
Летом 1916 Русская императорская армия совершила уникальный, крупнейший прорыв обороны австро-германских войск, заняв Буковину, частично Волынь, Галицию. Она вклинилась вглубь территории врага почти на 100 километров. Путь на Берлин был открыт. Операция получила название «Луцкий прорыв». При Советах она стала известна как «Брусиловский прорыв», так как возглавлявший её генерал Алексей Брусилов, вступил в РККА. Однако прежде чем перейти в наступление, контрразведка Юго-Западного фронта провела не менее уникальную предварительную операцию по дезинформации немецкого командования. С этой целью в Швейцарию, где находились российские революционеры-социалисты, противники «империалистической войны», имевшие связи с рейхом, был направлен полковник контрразведки Владимир Полотенцев, получивший оперативный псевдоним «Солист».
1
Полковники Особого отдела контрразведки Юго-Западного фронта Афанасий Тютчев и Владимир Полотенцев вяло перекидывались в «девятку», штабной капитан Юрий Давыдов заваривал английский колониальный чай, щедро сдабривая его французским коньяком. «Мартель», по рецепту поручика Хаджиева – адъютанта находящегося теперь в австрийском плену командира 48 пехотной дивизии Лавра Корнилова, он лил прямо в кипяток, отчего в домике, сбежавшего от войны польского пана, стоял опьяняющий чудесный аромат. Коньяк достался русским после взятия немецкого редута под Ровно. Германцы в свою очередь захватили его в больших количествах в Верденах, где с февраля не прекращалась кровопролитная битва.
–Не переусердствуйте, штабс-капитан, с коньяком, – не отрываясь от карт, посоветовал полковник Тютчев. Ему не везло сегодня в игре, почти все взятки брал Полотенцев. – Завтра утром совещание у вашего генерала Эверта. Учует запах, не поздоровится.
–Да, у Алексея Ермолаевича чутье острое, как у барсука, – со смехом ответил Давыдов – адъютант Эверта. – Коньяк утренний еще ничего, вот чеснока совсем не переносит, я уж и забыл дорогу к сему фрукту.
–К овощу, капитан, к овощу запомните, а еще адъютант самого командующего Западным фронтом, – рассмеялся Тютчев.
–Мне без разницы, что за штука чеснок, главное начальнику угодить, – так же со смехом ответил штабс-капитан.
–Вот расскажу генералу, что вы его барсуком обзываете, он вас из теплого штаба-то на передовую выгонит.
–Пока не выгонит, а там уж как Бог даст, – ответил тот. – До конца мая движения на фронте не будет.
Сказал и осекся, поняв, что сболтнул лишнее.
Генерал Эверт приехал в штаб Юго-Западного фронта к командующему Брусилову на очередное оперативное совещание по поводу предстоящего грандиозного наступления, одобренного Ставкой и лично царем Николаем в начале апреля. Когда оно точно произойдет, держалось в полной тайне. По всему фронту – от Полесья до Черновцов рылись окопы и траншеи, возводились блиндажи, прокладывались дороги, ставились пулеметные гнезда и артиллерийские батареи, дабы сбить противника с толку. Резервные войска и прибывшие солдаты из отпуска, к передовой не допускались, их размещали на расстоянии, чтобы не открыть место предстоящего прорыва. Основная задача лежала на Западном фронте генерала Эверта. Начнет же операцию в направлении Луцка 8-ая армия генерала Каледина Юго-Западного фронта Брусилова, а пока по всей «линии» образовалось некоторое затишье.
Полковники переглянулись, взглянули на штабс-капитана Давыдова – значит, и простой штабной офицер знает о деталях будущего прорыва. А Брусилов, когда вызвал несколько недель назад к себе руководителей контрразведки полковников Тютчева и Полотенцева, сказал, что о предстоящей операции знают только несколько человек – царь, командующие фронтов и генерал-майор Ханжин, разработчик плана прорыва. Ну и теперь, разумеется, сотрудники контрразведки. 4-го июня в движение перейдут все фронты, а генерал Каледин начнет наступление на участке Носовичи – Корыто, выйдет к Карпатам и разгромит армию эрцгерцога Фердинанда. Через неделю в бой вступят войска Западного фронта Эверта, на которые возлагается основная задача. Начнут наступление и союзники на западе: англичане, французы, бельгийцы, итальянцы, которые все еще не очень верят в успех «русской авантюры».
