Солнце

Я до банального люблю лето.

Из-за яркого и пылающего солнца, возможности не надевать на себя много одежды, из-за теплого дождя, под которым приятно гулять, из-за зеленого леса и чистых полей, из-за каникул, хотя эта перспектива и отпадает после окончательного ухода из учебного заведения. Летом чувствуешь себя более свободным. Кажется, летом – больше возможностей. Хочешь успеть все, а в итоге пытаешься исполнить хотя бы половину, ведь когда занят – время идет быстрее. 

Я не говорю, что не люблю зиму. 

Просто зимой пропадает все это. 

Зима – это холод, а по мне, так лучше нежиться под солнцем на берегу нагретого пруда. Не саму зиму я не люблю, я не люблю мерзнуть. 

Зимой чувствуешь себя одиноким. Сидя дома у окна вдруг осознаешь, что кроме шерстяного одеяла и крепкого чая, ничто, а главное никто, не греет. Нужно постоянно двигаться, быть в движении, даже когда нет сил. 

Вот-что для меня зима. 

Я не хочу спорить с людьми, у кого другая точка зрения. 

Зима по-своему прекрасна. 

Но в отличии от лета, она обманчива. 

Хотя многие предпочитают замерзнуть насмерть, чем сгореть под солнцем. Но это я уже так, на заметку. 

Моя старшая сестра, у которой все самое лучшее происходит именно в зимнее время, вполне логично, любит зиму. Она неисправимый романтик, очень общительна и достаточно наглая, это единственное в чем мы похожи. Хотя нет, мы не наглые, просто наша точка зрения непоколебима, не зависима от мнения других. В детстве я верила, что так же, как и она, люблю зиму, но пока сестра находила в ней плюсы, я натыкалась на минусы. 

И в один день зима в конечном итоге доказала свою суровость. 

Зима забрала мою сестру. 

‒ Ксения, как думаешь, как действительно понять, что любишь кого-то? 

Временами я вспоминаю ее образ, сидящий рядом у заледеневшего пруда. Мы часто приходили сюда, точнее сестра вытаскивала меня из дома в зимнюю глушь. Непонятно, то ли это воспоминание такое туманное или вьюга разносит снежинки с такой силой, что сложно разглядеть что-то дальше вытянутой руки. 

‒ Ты о чем? ‒ я поворачиваюсь к ней. Сестра как обычно в своей куртке, с шерстяным подшерстком, яркого голубого цвета, ее русые волосы вылезают из вязаной шапки, развиваясь от ветра, ударяют по лицу. 

‒ Я вот думаю…. Мы обе стремимся к любви, не только парней, кого угодно. И веря, что нас многие любят, не знаем, любим ли кого-нибудь мы. 

‒ Я люблю… нашего кота.

‒ Я не….

‒ И маму с папой. 

‒ Это само собой разумеется. Но я не про это. 

‒ Что тогда не так?

Тогда сестра не ответила на мой вопрос. Не помню точно, что ее перебило. В следующий же раз она не спросила меня, знаю ли я́ ответ на ее вопрос. Она уже знала его.

‒ Знаешь, как действительно понять, что любишь кого-то?

‒ Удиви.

‒ Попробуй прожить, не видя и не слыша этого человека, к примеру, больше недели. Ты взвоешь уже на третий день точно. 

‒ Всего лишь? Это как-то… не логично. 

‒ А любовь не определяется логикой, солнце. Когда любишь, для тебя важны такие мелочи, о которых сейчас ты даже не задумываешься. И дело даже не в прикосновениях. 

‒ И в чем же?

‒ Как он будет смотреть на тебя, даже смотрит ли вообще. Как слышится твое имя, когда он его произносит. Как помогает тебе улыбнуться, потому что ему нравится твоя улыбка. И это еще не все. 

‒ Но разве такое бывает? 

‒ Проблема действительно в том, что полюбить можем мы все. Не все могут сохранить такое. Уж не знаю, что мы такое делаем, что любовь оказывается безответной или не такой сильной, насколько чувствуешь ее ты. 

Хорошо, что она успела почувствовать ту любовь, о которой мечтала. 

А пока…. Мне остается только просыпаться от кошмаров, где сестра исчезает в зимней метели, и до сих пор думать: почему же сестру погубило