– Пока, Даша! – бросила на ходу Юля. – Встретимся в семь, на концерте.
– До вечера! – радостно выдохнула Даша. Наконец-то она могла остаться одна и сделать то, о чём мечтала с самого утра, – написать эсэмэску Антону. Звонить ему она не решалась – знала, что он, скорее всего, на репетиции в студии.
Даша присела на подоконник в коридоре и торопливо вытащила мобильник из сумки. Февральский денёк к полудню наконец-то разгулялся, и яркий, насыщенный, почти весенний солнечный свет, врываясь через огромные окна Главного здания университета, щедро заливал длинный, просторный, опустевший на время занятий коридор.
«Сегодня в 19:00 Крайенхоф в Консерватории. Я могу тебя провести», – лаконично написала Даша и отправила сообщение Антону. Лекцию по истории литературы отменили, на скорый ответ от Антона рассчитывать не приходилось – он никогда сразу не отвечал, и Даша решила пока пойти домой.
Сегодня с самого утра она чувствовала себя необыкновенно счастливой. Вечером в Малом зале Консерватории должен был играть Карел Крайенхоф со своим Sexteto Canyengue, культовой группой из Голландии. Музыка, что называется, не для всех – но как раз такая и могла понравиться Антону. Он любил всё самое продвинутое, модное, эксклюзивное – Даша это прекрасно знала. Что же, сегодня у неё появился шанс показать Антону, что и она не лыком шита, что и у неё есть доступ в мир культовых концертов и продвинутых тусовок, на которые не покупают билеты, – мир, открытый не для всех.
Даше не без труда удалось заполучить две проходки на этот концерт. Один из приятелей её лучшей подруги Юли учился в Консерватории иногда проводил их на концерты. Но на этот раз Даша во что бы то ни стало хотела пойти с Антоном. Она надеялась произвести на него впечатление и увидеть в его глазах восхищение и благодарность вместо того снисходительного, а то и насмешливого выражения, которое Даша время от времени замечала. «Какую музыку ты слушаешь? Как можно слушать такую ерунду?» – бывало, пренебрежительно замечал ей Антон. Или ещё того хуже: «Удивительно, как можно жить в таком месте! Просто какие-то петербургские трущобы!»
Даша не была отсталой и не жила в трущобах. Просто она слишком сильно любила Антона, слишком остро нуждалась в нём и, боясь его потерять, всё время сникала перед ним. Каждый раз, выслушивая его высокомерные замечания, она не находила, что ответить. Девушка вся как-то съёживалась перед его мнимым превосходством, которое заключалось только в том, что она любила его сильнее, чем он её.
Даше было двадцать лет, она приехала в Санкт-Петербург из Иркутска и училась на третьем курсе филологического факультета университета. Квартира, в которой жила Даша, была вовсе не так плоха, как утверждал Антон. Правда, это была коммуналка, но зато в самом центре города и недалеко от университета. Даша с тётей занимали в ней две комнаты, третья же комната была всегда закрыта, поскольку их единственный сосед давным-давно переехал жить в загородный дом, но сдавать или продавать комнату не хотел.
Даше очень нравился этот старый дом на берегу Крюкова канала, на противоположном берегу которого высился Никольский собор. Вход в квартиру был со двора, но кухня выходила окнами на собор, и Даша любила сидеть на широком подоконнике и смотреть на сказочно-красивый голубой, как заветная мечта, храм с его устремлённой ввысь стройной изящной колокольней и торжественно парящими в небе позолоченными куполами. Даша была такая миниатюрная, маленькая и худенькая, как ребёнок, что легко умещалась с ногами на широком подоконнике.
Вот и сейчас, придя домой, Даша включила чайник, машинально села на любимое место возле окна и начала привычно разглядывать великолепную панораму собора и примыкавшего к нему сада.
