SYML – Fear of the water
За стеной опять разборки. Визгливый
голос тети Марины сливается с пьяным басом очередного сожителя в
безумную какофонию. Почти каждое утро я просыпаюсь под эти
невыносимые звуки с той лишь разницей, что сожители у тети Марины
меняются с бешеной скоростью. Стоит очередному хахалю поднять на
нее руку, как тетя вышвыривает того на улицу или сдает в
полицию.
Укутываюсь с головой одеялом в
надежде поспать еще немного, ведь до звонка будильника осталось
полчаса, но не тут-то было. В комнату врывается тетя, и я слышу,
как она тяжелым шагом грузной женщины швыркает ногами по скрипучему
паркету.
- Ритка, чего дрыхнешь до сих пор?
Ты же обещала до школы помочь мне с кассой или забыла?
Тетя Марина работает в магазине за
углом нашего дома. И работает, надо сказать, только благодаря мне.
Если бы я не подменяла ее во время нескончаемых загулов, тетю
погнали бы уже после первой пьянки, как с предыдущих мест
работы.
- Я еще ночью все подбила и сдала
Гале – бурчу в ответ, не вылезая из теплого плена.
- Ну, смотри у меня – тетка вмиг
подобрела. – Только все равно вставай, школу проспишь, я тебя всю
жизнь на своем горбу таскать что ли буду? – снова заворчала и
хлопнула напоследок трухлявой дверью.
В такие моменты мне хочется
выцарапать ей глаза, чтобы она прекратила думать, будто заботится
обо мне, содержит. На самом деле после смерти мамы тетя Марина
оформила опеку и получает приличные деньги. К тому же еще она сдает
мамину квартиру, которая после совершеннолетия по наследству ко мне
перейдет. Да, и взяла она меня совсем не из добрых побуждений, а
из-за денег. Как-то раз, когда мне было около двенадцати лет, она,
заливая в себя порошковое вино из тетрапака по причине расставания
с очередной «любовью всей жизни», сама так и сказала. Помню, как
тогда плакала. Было обидно, что никому теперь просто вот так,
потому что существую, не нужна.
Со временем, конечно, раны успели
загрубеть, а сердце совершенно разучилось верить, что есть на свете
та самая бескорыстная любовь, которая ничего не ждет и не требует.
Я даже немного прониклась к тете Марине, ведь были же моменты в
нашей с ней жизни, когда она не пила и даже пекла мне очень вкусные
пироги с яблочным повидлом. Вот о таком стараюсь и помнить, чтобы
не свихнуться.
Привожу себя в порядок и захожу на
кухню. Слышу, как работает телевизор в общей комнате, и как
подвывает тетя Марина. Видно, ее новый, но теперь уже бывший,
ухажер свалил добровольно. А это означает, что ближайшее время тетя
Марина всю свою злость будет срывать на мне.
Придирчиво рассматриваю скудное
содержимое холодильника и тяжело вздыхаю. Как же так, блин? Я ведь
еще на прошлой неделе подрабатывала аниматором и на вырученные
деньги закупила еды, от которой почти ничего не осталось.
- А куда пропали мои йогурты? – уже
начинаю раздражаться, неужели этот все смел.
- Откуда мне знать? - взвизгивает
тетя и несется из спальни на кухню. – Я что ли их ем? Яичницу
сделай или лучше овсянку на воде, а то задница у тебя все шире и
шире.
Усмехаюсь.
- А большие задницы сегодня в моде,
не слышала?
Тетя Марина всплескивает руками и
охает.
- Господи, Ритка, и в кого ты такая
зараза? Ленка то, мать твоя, тише воды, ниже травы была. А этот
усатый так вообще из семьи потомственных врачей.
«Этот усатый» - это мой отец, если
что. Так тетя его называет, потому что в молодости он носил усы и
небольшую бородку, играл в рок-группе и бесконечно много курил
всякой дряни. В принципе, больше ничего я о нем и не знаю.
Молча готовлю омлет, потому что,
если сейчас начну пререкаться, то тетю понесет в такие дебри
воспоминаний, что и не выплывешь.
Быстро завтракаю, споласкиваю посуду
и выхожу в прихожую. Натягиваю свои любимые ботинки на толстой
подошве, хватаю заранее собранный рюкзак и видавший гражданскую
войну дутик болотного цвета. Тетя следом вываливается из кухни,
швыркая своими идиотским тапочками с заячьими ушами, и
демонстративно складывает руки на груди.
