Рыжий
Два дня лил дождь. Смывал последний
снег, обнажая сонную, словно непричесанную спросонья красавицу
землю. В ее спутанных ветвях-волосах колтунами запутались вороньи
гнезда, еще не прикрытые нарядной зеленью листвы, а на серую
сорочку полей еще не надето летнее цветочное платье.
Обоз из одной крытой телеги и десяти всадников, длинной цепочкой
тащился по раскисшей от дождя, еле заметной под прошлогодней
листвой тропе. Две лошади уныло брели с трудом вытягивая из
огромных мутных луж тяжелые от грязи колеса повозки. Со спутанных
грив тонкими ручьями стекала влага, а карие глаза смотрели устало и
немного обреченно.
Всадники, закутанные в кожи и волглые от дождя шерстяные плащи, зло
ругались сквозь зубы, стегали несчастных животных кнутами, а потом,
отборно матерясь, соскакивали с козел и вели их в поводу через лужи
и грязь.
Однако наступление весны чувствовалось во всем. Пахло свежими
клейкими листочками, цветущим мхом, грибами, первыми крокусами,
перегнившими дубовыми листьями из-под которых тонкими стрелками
показывалась на свет изумрудная травка. Именно по дубовой роще они
сейчас ехали: пока голой и оттого светлой.
Деревья, обступившие старую дорогу, кутались в туман. В спокойной,
влажной тишине перескакивая с ветки на ветку, стрекотали
сороки.
После той ночи в горах, Уррис принял решение
возвращаться.
Во-первых, искать унесенных драконом беглецов теперь стало
бесполезно, а во-вторых, об этом самом драконе надлежало сообщить
Эролю.
Уррис шипел рассерженным котом, срывал зло на людях, но ничего
изменить не мог.
Посланный вперед разведчик по кличке Ленивый вернулся
озабоченный.
— В двухстах тростях вперед, рядом с дорогой, обнаружили оплывший
отпечаток человеческого следа.
— Свежий?
— Трудно сказать, сейчас мокро, — задумчиво жуя сиг и сплевывая,
разведчик посмотрел вперед, где в сыром воздухе леса терялась
дорога, — Может еще осенью грязь застыла, а сейчас оттаяла. Места
здесь безлюдные.
Уррис пожевал губами, принимая решение. Сулем еще долго будет
приходить в себя после поединка с орком, с него взятки гладки.
Остается надеяться только на себя. Если это эльфы, то ничего
хорошего их не ждет. Даже трое против десяти, те слыли опытными
соперниками. А сейчас, в молоке тумана и вовсе они в выигрышной
ситуации. Лес – их дом.
Пока он молча раздумывал, проехали с десяток тростей. Ожидая
решения, Ленивый безмолвно следовал рядом.
— Предупреди, чтобы все были готовы, — процедил Уррис, сплевывая
через зубы.
Ехали еще какое-то время, пока дубы-исполины, часто обступившие
дорогу, неожиданно не разошлись в стороны, выпуская путников
в бескрайнее море тумана поляны. Лишь призрачные силуэты гигантских
огневиков-зонтиков причудливыми тенями вырастали по обочинам.
Тишину леса не нарушало ничего кроме глухих, тяжелых шлепков капель
по жухлым прошлогодним листьям, даже сороки притихли.
Следопыты было повынимавшие мечи, щиты и луки расслабились, как
тихий воздух прорезало жужжание стрелы.
Прыщ, ехавший на спокойной каурой лошадке, неожиданно
медленно накренился и свалился в лужу, так и не поняв, что
произошло. Стрела с ярким фазаньим оперением торчала под основанием
черепа. Потерявшая седока испуганная лошадь заржала и встала на
дыбы.
Еще две стрелы пропели над головой Урриса и Оргуда.
Мгновенное замешательство сменилось всеобщим движением и
слаженностью действий.
Люди повылетали из седел и попадав в грязь, распластались на земле
прикрываясь щитами. Некоторые спрятались за деревьями, натягивая
луки и посылая стрелы в туман наугад. Но вряд ли нападавшие будут
оставаться на месте. Еще несколько стрел прошелестели над головами
охотников, но не найдя жертвы, глухо уткнулись в молодой
дубок.
