По поверхности деревянного стола, измученного случайными порезами острых ножей, пребывало разбросанным много, на первый взгляд, ненужного хлама. Травы перемешались с кореньями, мелкие кристаллы затерялись среди перламутровых ракушек и скорлупок. Рядом, на огне раскаленной печки, в маленьком черном котелке, покрытом толстым слоем копоти, неистово бурлила багровая вода. Запашок от содержимого исходил более чем скверный, полностью заполнял собой небольшую кухню, по полу которой, неугомонно кудахча, бегала лиловая курица. Дом этот в целом был не из приятных, обветшавшим, чистотой не отличался. Помимо доброго слоя пыли по углам висела воздушная липкая паутина. Казалось, даже эти незримые нити стали серыми от витающей в воздухе грязи. Старые обшарпанные дубовые полы насквозь пропитались разлитыми некогда зельями. Впрочем, не только ими.
Хозяйка дома, принадлежавшего роду Тугенд, Виктория – ведьма. С самого детства она интересовалась большим и не довольствовалась тем, что знала. Колдовство являлось ее страстью, глубокое его познание – смыслом жизни. В бесконечном стремлении к неизвестному ведьма училась у других, придумывала и создавала новое сама. Она становилась самой прилежной ученицей у всех, кто соглашался обучать ее своим навыкам. Рвение приносило серьезные плоды – Виктория умела так много, как никто другой. Ведьма подарила Сорцерию новые полезные заклинания и зелья, благодаря чему ее имя стало известным во многих королевствах.
Софи заглянула в распахнутое настежь окно. Молодая женщина взглядом искала хозяйку дома, что редко сидела на месте. Пышным телом она навалилась на подоконник, заглядывая вглубь коридора. Никто не отозвался на зов, только непоседливая курица заметалась по кухне пуще прежнего. Решив дождаться хозяйку, Софи подтянулась и разместилась поудобнее: вытянула ноги и прислонилась спиной к откосу окна. Протянув руку к небольшой хрустальной вазе на высокой ножке, что возвышалась над общей захламленностью стола, девушка взяла сухое печенье. С тугим хрустом и тенью разочарования на лице она откусила зачерствевший кусочек.
– Ты сегодня рано, – раздался звонкий приятный голос.
Софи повернула голову и растянула губы в улыбке. Скрипнув деревянной калиткой, во двор зашла хозяйка дома. Из высокой наспех собранной прически, что открывала длинную тонкую шею, по разные стороны небрежно торчали белокурые кудри. Увлеченная магией Виктория нередко забывала принимать пищу, но будучи худой, как тростинка, имела удивительно наливные щеки. С фарфорового квадратного лица редко сходила лучезарная заразительная улыбка. Черные длинные ресницы, как крылья ворона, обрамляли светлые голубые открытые миру глаза. Природа одарила ее и располагающей внешностью, и умом.
– Солнце только встало, а ты уже варишь свою «отраву»!
– Я, кажется, придумала новое зелье. Мне только этого не хватало, – ведьма, как всегда радостная до безобразия, отчего не редко взгляд ее казался безумным, продемонстрировала букет из лягушек в руках.
– Ты что, бросишь их в котел? – ахнула подруга.
– Нет, конечно!
– Каждая жизнь бесценна! – повторила Софи излюбленные слова ведьмы.
– Верно!
Оказавшись на кухне, ведьма ловко взгромоздила на стол медный таз и усадила в него пойманных лягушек. Они покорно замерли, чувствуя себя в безопасности. В стоявшем подле ведре Виктория взяла ковш, зачерпнула немного колодезной воды и вылила в таз. Тут же запустив руку в глиняный горшок, что ничем не отличался от других и стоял на столе среди прочего хлама, она извлекла щедрую горсть зеленого порошка и посыпала на лягушек сверху. Схватив таз в руки, Виктория принялась его аккуратно раскачивать, заставляя содержимое перемешиваться и квакать. Взбаламутив лягушек, она звонко чихнула. Чихнула, может и случайно, а может это важная составляющая. Разве будешь в чем-то уверенным, когда ведьма колдует? Из таза Виктория доставала уже сиреневых лягушек, деревянной лопаткой соскабливала с них покрывшую тельца слизь и отправляла ее в беспрестанно бурлящий котелок.
