Медсестра мне сказала:
– Доктор Грабтри хочет поговорить с вами… А уж потом вы увидитесь с пациенткой… Пойдемте со мной, пожалуйста.
Она шла впереди этакой профессиональной походкой, четко постукивая каблучками, потрескивал туго накрахмаленный халат. Мы повернули по коридору направо, сестра толкнула дверь без запоров и ручек, придержала, пропуская меня следом.
– Мистер Лэм, – объявила она и тут же плотно притворила за мной дверь, оставив нас вдвоем.
У доктора были пронзительные глаза, маленькие, как булавочные головки, и длинный тонкий нос – перпендикуляр с точками-глазками по обе стороны.
– Мистер Дональд Лэм?
– Так точно.
Длинные холодные пальцы обхватили мою ладонь.
– Присядьте.
Я сел, заметив, что мой самолет улетает через сорок семь минут.
– Я постараюсь быть кратким… Вы хотите забрать из клиники миссис Кул?
– Да.
– Известно ли вам, в каком она состоянии?
– Немного. У нее был грипп и воспаление легких. Доктор в Лос-Анджелесе предписал ей длительный отдых в санатории.
– Он назвал вам причину своей рекомендации?
– Нет.
– Вы ее партнер?
– Работаю по найму.
– Она руководит детективным агентством?
– Да.
– И оставила вас на время заместителем?
– Да.
– Она о вас высокого мнения, мистер Лэм. Ее отношение к вам, скажу больше, близко к симпатии.
– На моей оплате это не отражается.
Грабтри улыбнулся.
– Ну что ж, надо, чтобы вы знали… Я не хочу тревожить пациентку, но вам… и, если это станет необходимым, ее личному врачу из Лос-Анджелеса… вы ведь доставите его, верно?.. Надо бы знать…
– Что вы думаете о ее недуге?
– Вам известно, каков ее вес?
– Точно? Нет, пожалуй. Она как-то сказала мне, что все, что она поглощает, даже если это чистая вода, делает ее толще и толще.
– Ну, вряд ли так, – с сомнением протянул доктор. – Она, безусловно, имела в виду, что ее пищеварительный тракт функционирует отлично и…
– …выжимает все, что можно, из каждого кусочка пищи?
– Ну, что-то в этом роде.
– Да, Берта – она такая: ни кусочка своего не упустит.
Грабтри посмотрел на меня изучающе:
– Я предписал ей строгую диету.
– Она не будет ее соблюдать.
– Это зависит и от вас, мистер Лэм, надо добиться соблюдения диеты.
– Я не могу этим заниматься. Я по горло завален… основной работой.
– Она доведет себя до плачевного состояния, если вес не будет нормализован.
– Ей просто не до этого, доктор. Она пыталась сохранить какую-никакую стройность, пока не обнаружила, что ее муж в два раза тяжелей ее, тогда и она сама вернулась к любимой картошке и сладостям. Так она мне рассказывала об этом. Ну а после смерти мужа она продолжала поглощать съестное совсем уж не в меру.
– Но здесь она сбросила вес до приемлемого уровня и должна его держаться. В конце концов, знаете ли, ее бедное сердце не обязано выдерживать на себе огромный груз плоти.
– Говорили вы об этом с миссис Кул?
– Да.
– И что же она?
В его глазах мелькнуло раздражение.
– Она послала меня к черту – в буквальном смысле слова, мистер Лэм!
– Я не удивлен, доктор.
Грабтри нажал на кнопку звонка. Медсестра тут же открыла дверь.
– Мистер Лэм заехал за миссис Кул. Она готова к отъезду?
– Да, доктор.
– Очень хорошо.
– Счет оплачен? – спросил я доктора, вытаскивая из кармана письмо, которое он прислал в нашу контору.
Он уклонился от моего прямого взгляда.
– Все улажено. Миссис Кул возражала было, но мы в конце концов пришли к соглашению… э… относительно размеров… гонорара.
Сестра на секунду замешкалась перед вращающейся дверью. Я ее распахнул. Мы быстро – каблучки стучат, халат потрескивает – двинулись по коридорам, лестничным маршам… И вот дверь в палату. Там – Берта Кул, и я слышу ее голос:
– К черту! Я уже уплатила по счету и больше не желаю никаких градусников!.. О, Дональд! Как приятно видеть тебя. Входи, входи, дорогой. Ну, что ты встал, что ты глаза вытаращил? Входи! Бери-ка мою сумку и живо мотай отсюда. Со всех ног!
