- Вон она! Живей, живей!..
Хлещут по лицу и рукам еловые ветки,
обдирают бока и бедра голые пики кустов. Быстрей, быстрей, еще
быстрей - напролом сквозь заросли, не стараясь скрыться, они уже
заметили, нет смысла прятаться, нет смысла...
-Справа заходи! Давай, живо!
Голоса за спиной все ближе, голоса
все множатся, когда земля под ногами внезапно ухает вниз, и сразу
круговорот, сразу очень больно, больно везде. Вскочить на ноги и
снова - прыжками, вперед-вперед-вперед, в чащу, как можно быстрее,
как можно дальше...
Ба-бах! - в спину вонзается жгучая
боль, расплываясь сразу по всему телу. Перед глазами снова земля;
она под пальцами, она во рту - много, много земли. Сквозь шум в
ушах неизвестно как пробивается всплеск, и взгляд жадно ищет его
источник.
Река.
Почти... еще немного... голоса над
головой высоко, но все ближе... животом в воду, руками по мокрым
камням… Пенясь, взрывается волна рядом с головой, обдавая ледяными
брызгами.
-А ну стой, сука!
Плещет черная вода, все дальше и
дальше в неё, ползком и падая - разбить лицо о выступающий камень.
Глупая мысль - вид теперь не товарный - последней ясной вспышкой
проносится в темнеющем сознании. Воды все больше, она поглощает
локти, плечи, холодней и холодней становится, а потом внезапно -
только тяжестью своей давит и тянет вниз. Тону… кажется, сейчас
утону…
-Твою ж мать!..
Берег далеко, очень далеко и словно
отдаляется... вода во рту, в носу, она жжется, не чувствую дна, не
чувствую... не вижу... ничего...
...
Балдог сплевывает, матерится и
сгоряча отвешивает оплеуху стоящему рядом служке. Служка едва дышит
- его брали таскать ружья охотникам, а не гоняться по лесу за
девицами - и от удара падает.
-Хозяйка шкуру с нас спустит! -
обращается он к своим подельникам. - За неё деньги были уплачены! А
вы, ссссобаки, упустили!..
Настоящих собак пустили по следу
слишком поздно - чудо, что мимо вообще проходил отряд - да толку от
них так далеко в лесу практически не было. Чертова самоубийца
завела их прямо к реке - беззвучная черная вода словно поглощает
весь тот немногий свет, что еще хранит зябкий осенний воздух, веет
от неё туманом и сыростью. Передернувшись, Балдог разворачивается к
отряду и кричит:
-Возвращаемся!
-А тело забрать… не надо? -
неуверенно спрашивает один из охотников, с трудом удерживая свою
скулящую псину. Псина рвется прочь, подальше отсюда.
-Где ты тут тело видишь, дурень?
Унесло уж...
-Может, к берегу прибьет...
Балдог снова плюет в землю и
проверяет на поясе нож.
-А если это будет уже оно?
Хочешь чудовище в город привести? Упала в реку - все,
покойница.
Страшно и внезапно сгущается сумрак,
и дикий, нечеловеческий вопль пронзает воздух словно из ниоткуда.
Собаки мгновенно поднимают вой, рвутся из рук и бросаются прочь,
поднявшийся было служка снова падает в обморок. Балдог с ужасом и
стыдом понимает, что ему нужно сменить подштанники. Судя по лицам
стоящих рядом охотников, не только ему.
-Все назад! Живо, живо!..
Уходим!
//
Итак, мы начинаем :) надеюсь, мне
удастся увлечь вас своей новой историей, я очень старалась, чтобы
она получилась интересной. Также надеюсь на вашу поддержку,
благодаря ей и только мне удается писать в это темное и холодное
время.
-Пять тысяч за эту доходягу? Да ей
красная цена двести! Госпожа Миррон должно быть шутит!
Окутанное сигарным дымом, рыхлое
тело растекается по креслу и заходится лающим смехом. От каждого
движения щеки его колышутся, словно уши охотничьего пса, а складки
кожи над воротником набухают и багровеют. Рядом с таким как он даже
стоящая слева Веслана выглядит доходягой - а ведь её специально
откармливали засахаренными фруктами и медовыми булочками.
