Глава 1
– Госпожа! Госпожа! – Девичий настойчивый голос жужжанием въедался в мозг, вырывая из липкого забытья. Первой вернулась боль. Только вот в этот раз боль ощущалась в правой половине лица, правом локте и правой же лодыжке. Странно. Обычно боль накатывала волной, например, в ухе, и неслась по всему телу, ощущаясь каждой клеточкой и нанизывая на себя всю меня.
Но и это в последнее время редко, я же на специальных препаратах. Мозг проворачивался быстрее обычного и, разом вынырнув из дурмана, я открыла глаза.
– Госпожа? – Надо мной склонилось чумазое лицо юной девушки. На щеке – грязь, на голове – застиранный до серого цвета чепец. Глаза широко раскрыты от испуга или удивления.
Закрыла глаза. Понятно. Очередное погружение в бредовое состояние. Пора бы уже привыкнуть. То давно усопшие родные приходят в гости, сейчас вот это. Только вот боль… Очень необычная и не такая мучительная. Наверное, сейчас сделают укол. Или только что сделали.
– Кони понесли, Гойко велел нам прыгать. Сам-то он ушёл в деревню за подмогой. Мы малость не доехали. – Причитания, перемешанные с всхлипываниями, заставили снова открыть глаза. Видение чумазой девчушки никуда не делось. Она по-прежнему нависала надо мной, размазывая сопли и слёзы по грязному лицу.
И тут в нос ударил аромат свежей травы, цветов, леса и солёный воздух. За время болезни забыла, как это бывает. Казалось, его можно пить вместо воды. Опасаясь острой боли, втянула ноздрями воздух и зажмурилась от удовольствия. Вот оно – счастье! Вкусное, сладкое и всепоглощающее.
– Я это, тутова рядом ручей, я сейчас юбку-то свою порву, да намочу. А следом Вас и обмою…
Первая мысль – тебя выгонят с работы без отработки и выходного пособия. А вторая заставила закрыть глаза и покрепче сжать зубы, чтобы не закричать от ужаса. Кажется, это не сон, и не бред. Потому что слезинка упала мне на руку, и я чувствовала её кожей. А ещё лёгкий ветерок, что подняла девушка, убегая от меня. Видения до этого не были столь материальными. Или это новый виток?
Воспользовавшись одиночеством, я сделала глубокий резкий вдох. Боли нет. Открыла глаза и приподняла голову. Лежу на траве, место походит на поляну. Осторожно повернула голову. Боли нет. Слева… закружилась голова, метрах в десяти обрыв и зелёно-синее море! Захватило дух, а помимо запахов вернулись звуки. Какая-то мошка упорно жужжала под ухом, затем замолчала, и я почувствовала укус в лоб. Как же это прекрасно!
Слева, от моря, доносился шум волн, разбивающихся о преграду. Такой далёкий, любимый и до слез знакомый. Справа шумели деревья, доносились крики птиц, и лёгкий ветерок освежал тело.
Я всё ещё спорила с собой – бред ли это, или явь? Решение не находилось, и тогда я попробовала пошевелить левой рукой. Получилось! Сжала в кулак. Выпрямила. И, вконец осмелев, поднесла её к лицу. Нет, пожалуй, это всё же бред. Я давно такого движения не могла сделать. Но главное – вид руки. Белая, почти прозрачная, упругая кожа. Тонкие пальцы, с коротко остриженными ногтями и траурными каёмками под ними. Мои руки я помнила другими.
Что же это со мной? Вместо палаты хосписа, я оказалась на поляне возле моря. Как? Нет, пока могла, я отвлекалась, проглатывая романы о попаданках. Неужели?…
Додумать не дала подбежавшая девчушка. Тёмные волосы выбились из-под чепца. Зеленовато-серая рубаха, заправлена в длинную рваную коричневую юбку до пят. Сколько ей лет? Четырнадцать? Если и больше, то ненамного.
– Госпожа! Дайте-ка оботру грязь. – Она бесцеремонно шлёпнула холодную мокрую тряпку мне на лоб. Приятно! И начала елозить ей по моему лицу. Как же я соскучилась по обычным ощущениям. А ещё она не смотрит дежурным взглядом, в котором нет ни сочувствия, ни теплоты, но и жалости нет. Просто такая работа.
