Яркий свет сквозь закрытые веки ударил прямо в голову. Он инстинктивно дернул рукой, чтобы прикрыть глаза, но та оказалась настолько тяжелой, что лишь слегка приподнялась и с шумом рухнула на прежнее место.
– Мистер Маликов, не шевелитесь, пожалуйста, пока мы не закончим с восстановлением, – гулко прозвучал голос в голове.
Попытка открыть глаза и взглянуть на голос ни к чему не привела. Свет по-прежнему проникал в самую глубь сознания и причинял неимоверную острую боль. Он хотел крикнуть об этом голосу, но тело или то, что от него осталось, а в особенности лицо, ему в этот момент не принадлежало. Слова лишь вытекли пузырьком слюны из уголка приоткрытого рта, а мысли застыли в нерешительности и начали проваливаться в глубину, в темноту.
– Мистер Маликов, мы почти закончили, вы можете открыть глаза, – снова произнес голос, на сей раз намного яснее и ближе.
Яркого света, проникающего сквозь все поры тела, обездвиживающего его и наполняющего все внутренности свинцом, не было. Женский голос звучал мягко и отдавался приятным послевкусием в шее и плечах, словно нежное прикосновение теплых рук.
Он аккуратно открыл веки и снова зажмурился. На этот раз рука инстинктивно прикрыла глаза от светящих на потолке холодных ламп. В памяти еще теплилось чувство очень тяжелой, наполненной металлоломом несгибаемой руки. Он несколько раз сжал ладонь – ничего подобного больше не чувствовалось.
Сильно размытая фигура неподвижно стояла возле него. Предположительно прямо в ореоле из оранжевого пятна волос, спадающих на плечи, должны быть красивые глаза, очерченные большими ресницами, и улыбка. Очаровательная улыбка пухлых спелых губ. Но изображение отказывалось фокусироваться. В голове стоял неясный шум мыслей, как назойливый гул вентилятора, и казалось, что именно этот гул накладывался на картину происходящего мутной белесой пленкой.
– Как вы себя чувствуете? – она подошла ближе и коснулась его руки.
Приятные теплые руки, нежные пальцы, как он и думал.
– Не знаю. Где я?
Оказалось, что он может говорить. И девушка его понимала. Она сжала его руку и спокойно ответила:
– Вы в медицинском центре. Мы только что закончили все основные процедуры по выводу вас из гибернационного сна. Осталось совсем немного, но уже сейчас можно смело сказать, что перелет прошел для вас без последствий. Ваш организм в полном порядке, ни долгая гибернация, ни радиоактивный фон никак не повлияли на его функции.
Он расширившимися от удивления глазами смог на мгновение разглядеть ее улыбку, а потом все снова расплылось. Совсем все: и изображение девушки, и мысли, и тело. Тело, которое еще минуту назад принадлежало целиком и полностью ему, теперь обмякло и растеклось по кровати мерзким липким желе.
– И я, – продолжила девушка, – хочу первая поздравить вас с прибытием.
– Каким? То есть куда прибытием?
– Как куда? – голос девушки звучал уже не так благосклонно, теперь в нем слышались холодные тревожные нотки. А пятно ее ярких волос, казалось, немного выцвело. – На вашу новую планету, мистер Маликов.
– Я не мистер Маликов.
– А кто вы? – теперь в голосе слышалось… он точно знал, что именно слышалось в голосе, но никак не мог вспомнить, как это называется…
– Я… Я не знаю, кто я.
Это должно было быть страшно. Но он просто лежал и смотрел на стену. Там прорисовывались очертания двери, в которую поспешно вышла так ничего ему и не ответившая девушка. Он знал, что это дверь. Он знал, что открывал сотни… тысячи таких дверей ранее, но не помнил ни одной.
Через некоторое время дверь вновь распахнулась, и в помещение вошла фигура. Это точно была не девушка с ореолом рыжих волос. Фигура была более высокая и округлая. Мужчина. Он тяжелой поступью, отдающейся по всему полу и ощущающейся спиной через жесткую кровать, подошел ближе и опустился на стул. Совершил несколько неясных движений в сторону, поводил черным прибором над кроватью и на несколько мгновений затих.
